Рассказ (часть 2)
Я задумалась. А действительно – какой? После минутной
паузы я сказала:
- Хочу
быть обычной нормальной женщиной. Без разных взбрыков, недосказанности, напыщенности и прочих
прибамбасов. Строить из себя Леонардовскую Джоконду, таинственную незнакомку
Крамского или разудалую русскую бабу типа «коня на скаку остановит» я тоже не
буду. Хоть режьте! Конечно, не мешало бы мне избавится от некоторых черт, как
то - нерешительность, излишняя нервозность, мнительность. Но и только. И
вообще, милые дамы, я отказываюсь быть подопытным кроликом!
-
Эврика! – сказала Эврика, - Я знаю, кого мы будем из вас ваять!
…Прошло
еще две недели. Мы с Наташкой продолжали посещать фитнес-зал, пару раз заходили
к Эврике, регулярно созванивались с ней. Но к этому добавилось еще двух разовое
в неделю – по понедельникам и средам - посещение бассейна. После бассейна еще
долго чувствуешь легкость в теле и тихую радость в душе. И вообще, надо
сказать, что все последние нововведения принесли некоторый эффект: кроме того,
что чисто физически я стала чувствовать себя более легкой и гибкой, но и моя
душа помолодела вместе с телом. Я стала чаще улыбаться, беспричинно смеяться,
постоянно что-то напевать себе под нос. Даже бывший муженек как сказал: «Ты это
чего стала такая? Премию что ли дали? Или влюбилась?». Я лаконично ответила:
«Или». Пусть понимает как хочет. Неугомонная Наташка неведомо откуда откопала
целый ворох диет и уже несколько дней пытается меня соблазнить то японской, то
голливудской, то какой-то кремлевской диетами. Я пока держусь. Но сегодня после
работы у нее дома мы должны сделать окончательный выбор. И вот я иду к ней
домой решать архиважный вопрос: какой диеты в будущем нам с ней надо будет
придерживаться.
Наталья
к вопросу подготовилась со всей ответственностью. Весь кухонный стол, тумбочка
и подоконник завалены выписками и вырезками. Они лежат даже на хлебнице и на
холодильнике. В глаза бросились названия: «Диета Клаудии Шиффер», «Американская
диета» (тут я хмыкнула – видали мы этих американцев по телевизору!), «Диета
йог», «Диета № 100» (а это еще что такое?), «Тибетская диета», «Диета королевы
Антуанетты», «Змеиная диета» (упаси бог!), «Диета, разработанная компьютером» и
прочее.
- Пока
мы еще не на диете, давай нажремся в последний раз, - предлагает Наташка, и я
ее с энтузиазмом поддерживаю. Мы с аппетитом уплетаем бутерброды с ветчиной и
сыром, жаренную картошку с котлетами, пьем чай с толстыми ломтями батона,
намазанные не менее толстым слоем масла. Наконец сыто отвалившись от стола,
начинаем выбирать диету. Долго спорим, но к единому мнению так и не приходим.
Наконец терпение Наталии лопается, и она решительно начинает сворачивать все
листки с написанными на них диетами в трубочку.
- А
чего ты, собственно говоря, делаешь? – интересуюсь я.
- Раз у
нас не получается согласия, мы поступим элементарно. Сейчас я сложу эти
трубочки в пакет, перетасую их, и ты с закрытыми глазами вытащишь одну из них.
Той диеты мы и будем придерживаться.
Сказано
– сделано. Закрыв глаза, я засовываю руку в пакет, долго шарю в нем и
вытаскиваю самую тоненькую трубочку. Развернув листок, я смотрю на него и
прыскаю.
- Ну, и
чего ты там вытащила на нашу голову? – в нетерпении Наташка аж подпрыгивает на
табурете.
- Диета Кашпировского. Заключается в четырех
словах, а именно: даю установку - меньше жрать. Просто, как все гениальное.
- А
что. В этом что-то есть, - говорит Наташка, задумчиво ковыряя в зубах
зубочисткой, - Вот сейчас съедим еще по
копченой куриной ножке, повторим чай с
бутербродами и начнем жить по Кашпировскому.
Сегодня после работы мы с
Натальей пошли докладываться Эврике как идут наши дела.
-
И как идут ваши дела? – поинтересовалась Эврика.
-
Нормально! – хором отрапортовали мы. Наталья стала в деталях рассказывать
о том, как она вживается в образ деловой женщины. Эврика похвалила ее новый
бежевый в коричневую полоску костюм, новую стрижку, сумочку. Посоветовала
пользоваться помадой тоном темнее, а лаком для ногтей пользоваться наоборот
чуть ярче. Потом перекинулась на меня.
-
Нуте-с, рассказывайте голубушка как идут наши дела, - тоном старого
доктора-интеллигента, обратилась она ко мне.
-
Не знаю, как ваши дела, дорогая Эврика, - бойко затараторила я, - но мои
дела в порядке. Я успешно реализую программу под условным названием
«Превращение рабочей лошади в уютную домашнюю даму». Успешно освоила ваш рецепт
блинчиков с икрой. Правда, за неимением осетровой пришлось использовать икру кабачковую,
но моим домашним понравилось. Дома больше не хожу в трико и застиранной майке,
только в свежем халате. Как видите, поменяла прическу. По моему, она вполне
соответствует выбранному нами типу дам. Ни при каких обстоятельствах дома
больше не кричу и не ворчу, а только мило улыбаюсь. Например, вчера мой бывший
сообщил мне «приятную» новость, что скоро к нам на целую неделю приезжают
погостить его брат с супругой. Так я от этой вести только расцвела как маков
цвет. Еще он сказал…
-
Минуточку, - прервала меня Эврика, - минуточку, дорогая моя. То ли вы
меня не поняли, то ли вы неверно реализуете наш план. Верно то, что мы с вами
вместе определились, что вам больше подходит стиль «домашней женщины», то есть
такой, которая олицетворяет собой домашний очаг, уют в доме, надежный тыл для
мужчины. Такой тип женщины, кстати, очень популярен среди представителей
сильного пола. Но разве все это делается для вашего бывшего супруга? Мы с вами
поставили цель найти вам мужчину, который сумеет сделать вас счастливой, обеспечит
вам безбедное существование, и с которым
вы пройдете остаток жизни рука об руку. При чем тут ваш бывший супруг? Разве
все ваши перемены для него?
-
Нет. Совсем не для него. Но мне где-то и на ком-то надо отрабатывать, так
сказать, оттачивать, свой новый образ. В качестве подопытного кролика он вполне
сгодится.
-
Если только это… Хорошо, продолжайте наш эксперимент. Доводите мастерство
до совершенства. И когда вы вполне освоитесь с новым обликом, так сказать,
будете чувствовать себя в нем гармонично и естественно, как змея в новой коже,
то тогда мы перейдем непосредственно к поиску …
-
…Подходящего мужика, - подсказала Натка. Эврика согласно кивнула.
-
А теперь, девочки, пойдемте на кухню пить кофе. С бальзамчиком и с
лимоном. Наташенька, деточка, не сутулься, держи спинку как струнка. Ничто так
не красит женщину, как прямая осанка.
Когда мы с Наткой шли
неспешным шагом от Эврики по вечерним улицам, разговаривая о том, о сем, она
вдруг задумчиво сказала:
- Я вот о чем думаю: а на кой
хрен нам меняться на пятом десятке лет? Жили мы с тобой столько лет в привычных
обликах, считай, жизнь практически прожили и вдруг – здрасти вам! – я деловой
женщиной стала, а ты домашней музой. Ну, вообще то ты у нас и была всегда
хранительницей домашнего очага, но какая из меня бизнесвумен? Обезьяну во что
ни ряди, она как была обезьяной, так ей и останется.
- Во-первых, я решительно не
поняла при чем здесь обезьяна. Во-вторых, тебе не откажешь в деловитости. Есть
в тебе стерженек, организаторские способности тоже на лицо. Да и задатки
бизнесменства явно наблюдаются. Косметику и парфюмерию марки Орифлэйм кто у нас
в свободное от работы время распространяет? Да так лихо всучить умеет, что
потом только в затылке чешешь: и как это угораздило меня последние десятки на
лак для ногтей ухайдакать? – я выразительно помахала перед Наташкиным носом
наманикюренными пальцами, - Но, вообще то, Наташ, если искренне, то мне не по
душе все то, чем мы занимаемся с тобой в последнее время. Действительно, бабам
по сороковушке шандарахнуло, а они черт знает чем занялись. Нет, чтобы огурцы
на зиму закатывать или варенье наваривать, так они ногами в фитнес-клубах
крутят, да ногти полируют. Курам на смех вся эта затея. Плюнуть и забыть.
- Курам на смех говоришь? – Наташка остановилась и
посмотрела на меня сощурившись, - Я тебе плюну! А ну спину держать! Плечи
разверни, голову подними, живот подбери! Попу тоже подбери!
-
Как ее подобрать то?
-
Как хочешь, так и подбери! А теперь походкой от бедра вперед и с песней!
-
С песней, так с песней. Ты же сама начала…
-
Молчать! Вперед, я сказала!
В воскресенье я занялась
мытьем окон. Весной, когда я расклеила после зимы рамы, я, конечно, все окна
капитально перемыла. Но с тех пор уже прошло прилично времени и когда солнышко
било в окна, было видно, как они запылились. Со всеми своими переменами я
слегка подзапустила домашнее хозяйство. Так негоже, какая же я домашняя муза,
если в доме у меня полный бардак.
Я сняла шторы, замочила их в
тазах, и не спеша принялась за стекла. Работа была в самом разгаре, когда
заявилась Наташка. Она недовольно покрутила носом, увидев чем я занимаюсь.
-
Кончай эту фигню, пойдем лучше прогуляемся.
-
Прошу прощения, мадам, но, как сказал Пушкин: первым делом самолеты, ну а
девушки потом.
-
Пушкин не мог сказать такую ересь, потому что он был гением. Так что ты
не приписывай дурацких высказываний классику, дабы не дискредитировать его в
глазах общественности.
-
Общественность, ты похозяйничай на кухне пока. Попей чайку или кофейку.
Полчаса – и я свободна как птица в полете. Договорились?
-
Договорились, птица ты моя сизокрылая. Я пошла на кухню, а ты тут шурши
шибче. Мне не терпится поделится с тобой в неформальной обстановке своей
новостью.
Мы с Натальей бредем по скверу. У сквера дурацкое
название «Сквер имени Чапаева». При чем тут Чапаев, скажите на милость? Было бы
понятно, если была бы какая-нибудь географическая или историческая привязка к
фигуре легендарного комдива. Скажем, тут он любил ребенком гулять и лазить по
деревьям, или на месте этого сквера состоялось сражение чапаевской дивизии, или
под этими дубами Василий Иванович, разумеется вместе с Петькой и
Анкой-пулеметчицей, отдыхал в перерывах между боев. Но насколько я знаю, в
нашем городе Чапаев никогда не бывал и, вероятно, даже не знал о его
существовании. А сквер хороший - уютный и тихий. Тут любят уединяться
влюбленные парочки, гуляют молодые мамочки с детишками. Выйти, что ли, в мерию
города с предложением о переименовании сквера
скажем в «Сквер всех влюбленных» или «Сквер счастливого детства».
Мои размышления прерывает
Наталья:
-
И чего ты молчишь?
-
А чего надо говорить?
-
Да, послал бог подруженьку. Я, между прочим, ей сказала, что у меня есть
важная новость. А ей глубоко по фигу. Идет, мечтает неизвестно о чем, а на меня
ей плевать с высокой башни. А я ей всю душу на распашку, свое сердце ей открыла,
мечты и помыслы всегда поверяю. Я к ней всегда всей душой, а она ко мне всей
спиной. Идет, лыбится, как параноик. На цветочки и птички любуется. Ей цветочки
и птички дороже, чем…
-
Ладно, Наталья, прошу пардону. Виновата. Я жду, когда ты сама начнешь свою
новость выкладывать. Не мешала тебе сосредоточиться, с мыслями собраться.
Короче, рассказывай.
-
А вот не скажу теперь, - надулась она.
-
Тогда я попробую угадать. Дочка Галя влюбилась и представила тебе своего
кавалера.
-
Мимо. Дочка Галя пошла не в маму. Я в ее возрасте с ее папашей любовь уже
вовсю крутила. На свою голову. А эта с утра до ночи сидит над формулами. Даже в
каникулы.
-
Объявился один из бывших мужей и просится обратно в семью.
-
Упаси бог! А кабы и объявился, так я бы сообразила чего надо сказать,
чтобы он покатился колбаской по Малой Спасской.
-
Тебя наконец то назначили начальником бюро.
-
Назначат, куда они денутся. Попозже.
-
Нашла кошелек, а в нем двадцать тысяч баксов?
-
Пока не нашла.
-
Ну, тогда я не знаю, - я развела руки.
-
Ну и дура. С фантазией у тебя хило. Что дочка моя может влюбиться – это
она сообразила. А что ее мама еще не старуха и тоже вполне годится для таких
вещей – на это ее фантазии уже не хватает.
Я остановилась и внимательно
посмотрела на Натку. Та молча улыбалась мне. Было что-то в ее лице, что сказало
мне: да, я не шучу, меня действительно озарило светом любви.
-
Поздравляю. И кто у нас Ромео? Я его знаю?
-
Нет. Ты его не знаешь, так же как и я. Мы пока не знакомы.
-
Вот те раз. Как так? Давай сядем вот сюда на скамейку, и ты мне все расскажешь
без загадок и намеков.
Оказалось, что уже около трех
недель Наталья встречает по утрам на троллейбусной остановке неизвестного
мужика, на которого сначала не обращала внимания, но в последние дни вдруг
поняла, что дядька ждет именно ее.
- Понимаешь, утром на остановку я прихожу в
интервале примерно в двадцать минут. Бывает, что иной раз я выйду пораньше,
чтобы две оставшиеся остановки пройтись перед началом рабочего дня. А бывает,
что несешься как метеор, потому что времени в обрез. А этот мужик каждое утро
стоит на остановке и курит. Приду раньше
– стоит. Приду позже – стоит. А как меня увидит, папиросу свою бросает в урну и
в тот троллейбус, что я впихнусь, тоже впрыгивает и стоит всю дорогу рядом.
Если бы я была женой какого-нибудь крутого бизнесмена, то могла бы подумать,
что за мной следит частный детектив, нанятый муженьком, чтобы накопать на меня
компромат. Если бы я работала в каком-нибудь сверхсекретном учреждении, то
подумала бы, что меня пасет ФСБ, чтобы проследить, не продаю ли я государственные
секреты нашим идеологическим врагам. Если бы я была миллионеркой, то подумала
бы, что меня выслеживают криминальные элементы, чтобы узнать, когда и как меня
удобнее грабануть. Но ты ведь знаешь, что ничего этого нет и, стало быть,
дядьку интересую я сама. Я пригляделась к нему – нормальный мужик. Серьезный
такой, основательный, среднего роста, крепкого телосложения, с благородной
сединой, лет сорока пяти. Долго вспоминала, на кого он похож и вспомнила – на
Баниониса. Ну, актер прибалтийский. В «Солярисе» еще снялся. В общем, скрывать
не буду – он мне понравился. Причем до такой степени, что в последнее время
стал по ночам сниться. Чувствую, голову начинаю терять, как будто мне не сорок,
а только двадцать пять. Вот так и ездим рядышком в троллейбусе. Он молчит, я
тоже. Что делать, подруга? Посоветуй.
Я долго молчала. Что тут посоветуешь. Наконец я
осторожно заговорила:
- Судя по твоему рассказу, дяденьку действительно
интересуешь ты сама. Самое главное – это узнать причину его пристального
интереса. Прежде чем делать какие-либо выводы. А вдруг причина окажется
пустяковой и прозаичной, а ты уже себе нафантазировала бог знает что. Скажем,
он перепутал тебя с кем-нибудь, с той же сверхсекретницей или женой бизнесмена.
Хотя, это маловероятно, так как частные детективы и тем более фээсбешники
работают тонко, профессионально. Ты бы их слежку никогда не почувствовала.
Дядька следит за тобой в открытую, не таясь, значит, не боится разоблачения.
Даже, пожалуй, наоборот, подчеркивает свой интерес. Почему он тогда не пытается
с тобой заговорить? Три недели – срок большой. Может, он очень стеснительный и
не решается? Или ждет, когда ты первая сделаешь шаг навстречу? Странная робость
для такого взрослого дяди. Слушай, Нат, ты баба у нас решительная, а что если
завтра утречком ты возьмешь быка за рога, в смысле дядю за шкирку, и спросишь
прямо: «В чем дело, сэр? Попрошу объясниться».
-
Я даже не знаю… Как то неудобно…
Я прямо расхохоталась:
-
Ни фига себе пельмень ты выдала. Впервые в жизни слышу
от тебя - «неудобно». Ты же у нас деловая женщина. Смотри, наябедничаю Эврике.
Короче, завтра после работы вот на этой самой скамейке я тебя жду с полным
отчетом о решительном утреннем разговоре. Можно в письменной, можно в устной
форме.
Наташка рассеяно посмотрела на мяч, что подкатился к
ее ногам, встала, пнула носком туфли мяч юному футболисту, выбежавшему из
кустов, одернула юбку и отчеканила:
-
Будет тебе завтра отчет!
Вечером я сидела на кухне над бокалом с дымящимся
чаем и думала. Вспоминались прожитые годы. Как они быстро пролетели. Хоть и
хорохоримся мы с Наташкой, хоть и пытаемся хвост веером распустить, но по сути
обеим ясно как божий день, что поезд ушел, и попытки что либо начать заново
смешны и тщетны. Какие там к черту романы! Дожить бы остаток жизни спокойно и
по возможности без больших потерь. Вырастить детей, выучить их, помочь крепко
встать на ноги, да нянчить на пенсии внуков. Вот и все, что нам осталось.
Каждому возрасту свои задачи. Я вздохнула.
На кухню зашел мой бывший. Посмотрел на меня,
потоптался, почесал в затылке, прокашлялся.
- Я… это самое… как его… в общем, вот, - и положил
передо мной коробочку.
- Что это? – с подозрением покосилась я на него. Он
пожал плечами и вышел. Я осторожно тронула коробочку, приложив ухо,
прислушалась. Вроде ничего не тикает. Понюхала. Ничем подозрительным не пахло.
Подцепив ногтем, осторожно приоткрыла крышечку. На красном бархате лежали
золотые серьги и кольцо. И тут же как озарило: сегодня ровно двадцать лет, как
мы поженились. Впервые в жизни я забыла о нашей годовщине, а он вспомнил.
Раньше всегда было наоборот. Я взяла в руки серьги, внимательно разглядела.
Интересно, кто помог ему выбрать? Я никогда раньше не замечала за ним хорошего
вкуса. А колечко какое любопытное! Оно в точности повторяет то обручальное,
которое я носила пятнадцать лет, а потом, после развода, продала, чтобы ничего
не напоминало о моем неудачном замужестве.
Впрочем, чего гневить бога, так ли оно было неудачным. Были в нем и
хорошие, и очень хорошие моменты. И не всегда виной нашим размолвкам был
Виктор, я порой тоже вела себя не лучшим образом. Если бы можно было все
вернуть назад, я бы многое сделала иначе. Все-таки двадцать лет совместной
жизни просто так не вычеркнуть. Я опять вздохнула, отставила в сторону бокал с
чаем, и пошла говорить слова благодарности.
Следующим вечером я сидела на скамейке в сквере,
ждала Наталью. Натка запаздывала. Что ж, решила я, подожду еще полчаса и уйду.
Надо ужин готовить, мужиков кормить. Когда обозначенные полчаса были на исходе,
примчалась запыхавшаяся Наташка. Плюхнулась на скамейку, тяжело дыша.
- Все спортом занимаешься? Мало тебе фитнес-зала,
так решила еще кроссы бегать?
- Боялась, что ты уйдешь. А раньше не могла прийти.
Ждала звонка от Владимира Владимировича.
-
Это от которого? – заинтересовалась я, - И как там дела?
В Кремле?
-
Тьфу, дура. Это его так зовут. Баниониса.
-
Познакомились таки. Уже хорошо. А теперь с этого места попрошу поподробнее.
-
Ладно. Будут тебе подробности. Но начну я все-таки с
самого главного. Помнишь, мы с тобой к гадалке Полине ходили, и она сказала,
что мы обе стоим на пороге новых замужеств. Не знаю как ты, но я, похоже, скоро
действительно выйду замуж.
-
Не раньше меня, дорогая, – я сделала выразительную
паузу, - мы с Виктором сегодня уже подали заявление.
|