Все просто! (часть 2)

- Готово! – торжественно, с чувством гордости за проделанную работу, произнесла мастер. Аля взглянула в зеркало на себя. Да, гордиться было чем. В своем отражении, в этой красивой женщине с открывшейся стройной шеей, с челкой, которую Аля раньше никогда не носила, с пышной шевелюрой на макушке и сходившей почти на нет на висках, Аля выглядела модной эффектной красавицей. От души поблагодарив парикмахершу, Аля решилась на оставшиеся деньги еще и на маникюр. 

Когда она вышла из парикмахерской, то поймала себя на мысли, что изменилась и ее походка. Она стала от бедра, упругой и очень женственной. Жаль, что сейчас не лето, и никто не видит ее новой прически, а ее длинное пальто скрывает ее новую походку. Хотелось есть. Она же с утра ничего не ела. Она зашла в гастроном, где в конце располагался кафетерий. Аля пересчитала наличность – оставалось еще 30 рублей. Можно купить бутерброд с сыром и чай с лимоном и еще останется на буханку хлеба к ужину. Она вдруг усмехнулась. Ну, нет! Бутерброд с сыром годился для той Али, которая носила фамилию Абрамова. Для новой Али, с красивой и яркой фамилией Василькова, бутерброд не годился. Она взяла на все деньги пироженное и кофе с молоком. Как говорит все та же Нелли Владимировна: хрен ли нам, красивым бабам!  Аля устроилась со своим блюдцем за дальним столиком и медленно стала есть шоколадное пироженное, запивая его кофе. На улице стало пасмурно, пошел снег, в окно было видно, как крупные мохнатые комья медленно опускаются с неба.

- Разрешите присесть? – раздалось над нею.

Она разрешила царственным взмахом ресниц, не глядя на спросившего.

- Приятного аппетита, - не мог угомониться ее собеседник.

Аля кивнула, опять не взглянув на него.

- Чудесная погода, не правда ли?

Наконец, Аля внимательно посмотрела на надоедливого соседа. Ее глаза встретились с веселыми серыми глазами, принадлежавшими мужчине средних лет с открытым приятным лицом. Казалось, он с интересом ожидал, когда же лопнет ее терпение. Наверняка, какой-нибудь психолог или психотерапевт, любящий проводить свои психические опыты над людьми и внимательно и хладнокровно изучать их реакцию на свои занудства. Ну, нет, такого удовольствия Аля ему не доставит. Она медленно и холодно посмотрела на него сверху вниз, потом снизу вверх и усмехнулась ему прямо в лицо.

- Нормальная погода. Приятного аппетита. Будьте здоровы, - она отодвинула пустой стакан и блюдце, встала и, перекинув ремешок сумки через плечо, величавой походкой направилась к выходу. На улице она подставила лицо холодным мокрым хлопьям, которые его мгновенно облепили, засмеялась, вытерла лицо варежкой и пошла к остановке. Пора было в детский сад, забирать Машуню. В троллейбусной тесноте толпа оттеснила ее назад и до упора прижала ее к  какому-то дядьке.

- Извините, - дежурно буркнула она.

- Ничего-ничего. Очень даже приятно, - весело ответил он, и Алины глаза встретились со смеющимися серыми.

- Опять вы? – изумилась она.

- А вы не рады?

- Рада…- пожала она плечами.

- Оно и видно! - захохотал дядька, обращая на себя внимание тесно стоящих соседей, - Куда мы едем?

- Вы не знаю куда, а я в детсад за дочкой.

- Замечательно, - обрадовался он, - сто лет не был в детском саду.

…Машунька увидела их в окно и замахала ладошкой. Пока они поднялись в их группу на втором этаже, она уже полностью одетая ждала их около двери.

- До свидания, Анна Петровна! – крикнула воспитательнице, выглянувшей из группы, и с разбегу уткнулась в мамино пальто.

Они шли втроем: в середине Маша, по бокам Аля и Андрей Егорович, как звали нового знакомого, держали ее за руки. «Посмотреть со стороны – примерная семья», - подумалось Але.

- А как у тебя горлышко, не болит? - внезапно спросил Андрей Егорович у Маши

- Вовсе нет, - подняла на него удивленные фиалковые глаза девочка.

- Как тогда насчет того, чтобы заглянуть вон в то кафе-мороженное?

- Ура! – закричала Маша, - Ура! Хочу фруктовый лед! И еще шарики цветные в тарелочке! С сиропом! Еще хочу мороженное «Nestle»! И кока-колу! И еще пломбир!

- Короче, ангина нам обеспечена, - заключил Андрей Егорович, и подхватив Машку под мышки, внес ее на крыльцо кафе. Але оставалось только последовать за ними. Он усадил их за свободный столик, а сам направился к стойке делать заказ.

- Мам, кто это? – шепотом спросила дочка.

- Товарищ по работе, - соврала Аля.

- Он тобой интересуется, да? А как же папа?

Господи, до чего современные детки сообразительные, просто жуть. В неполные шесть лет от них ничего не скроешь.

- Просто он мой должник. Помнишь, я вязала жилет? Это он меня попросил. Вот теперь за это он решил нас накормить.

Жилет Аля связала для Саши, но тот сказал, что ему жилет не нужен и Аля отдала его Нине Тихомировой для ее сына.

Когда Андрей Егорович вернулся с подносом, заставленным мороженным, кока-колой, фруктами и соком, Маша неожиданно заявила:

- Хитрый вы, дядя Андрей, хотите мороженным отделаться. Мама две недели по ночам жилет вязала. Так что с вас еще кино.

- Какое еще кино? Маша, что ты болтаешь?

- Как какое? Обыкновенное. Которое в кинотеатре показывают.

- Ребенок абсолютно прав, - безапелляционно заявил Андрей Егорович, - в кино надо сходить непременно. Но на вечерний сеанс девочек не пускают. Поэтому в кино пойдем в субботу днем. Годится?

- Годится. Дядя Андрей, налей мне колу.

…Когда Аля с Машей поздно вечером вернулись домой, Нелли Владимировна встретила их словами:

- А я уж думала вы домой отправились. Ну, думаю, не устояла Аля. Не вынесла душа поэта.

- Домой я вернусь, когда за мной приедут на белом лимузине. И завялят цветами. И попросят прощения. И будут на коленях слезно умолять вернуться. Никак не раньше.

- Ай, молодец девка! – всплеснула руками хозяйка, - Молодец! Так держать!

- Мы в кафе ели мороженное с дядей Андреем. Потом гуляли долго в парке. Мы с ним послезавтра в кино пойдем, - вмешалась в разговор Машка, - Он такой добрый. Мам, свяжи ему еще чего-нибудь. Носки, что ли. – И Машка поскакала на одной ноге в зал, смотреть по видеку мультики.

- Что еще за дядя Андрей? Ну-ка, айда на кухню чаевничать, все и расскажешь…

На следующий день была пятница. Последний рабочий день в неделе. Последний январский день года. День рождения одного из члена их бригады Тоньки Новиковой. По этому поводу в обеденный перерыв все собрались в женской раздевалке, закрыли дверь на крючок, быстренько вытащили из шкафа уже приготовленные бутерброды, выложили из баночек салаты, соленые огурцы. Разлили по стаканам водку, отдельно для Али и виновницы торжества  - домашнее вино: Аля и Тоня водку не пили.

- Ну, дорогая именинница, пьем за тебя, - громогласно объявила бригадирша, - Возраст у тебя наступил интересный. 33 года – возраст Христа. Для бабы самый расцвет. Вот и цвети, дорогая Антонина нам на радость, всем на зависть. Пусть у тебя все ладится на работе, но самое главное – чтобы все было хорошо дома. Дом и семья – это для женщины святое. Все остальное можно пережить, если дома мир и счастье. Пусть дети тебя радуют, пусть муж тебя любит. И дай бог тебе хорошего любовника.

Все засмеялись. И именинница тоже:

- А на фига мне любовник! Мой Гриша любому любовнику фору даст. Денег бы чуток побольше, и жить можно! Давайте девки, пейте за меня, за хорошую, и на закуску нажимайте. Холодец попробуйте, Гриша его сам делал. И пирожки ешьте, мои фирменные, слоеные с капустой.

«Девок» уговаривать долго не надо было. Все выпили и накинулись на закуску. В дверь раздевалки кто-то постучал. Все замерли. Стук повторился.

- Какого рожна. Лексеич, что ли, проверяет? – Нелли Владимировна подошла к двери и чуть приоткрыла ее. Кто-то за дверью тихо спросил ее о чем-то. Она кивнула и, обернувшись к примолкнувшим женщинам, сказала Але:

- Выйди. Благоверный явился.

Саша стоял в коридоре, прислонившись к стене плечом. Але показалось, что он осунулся. Сердце кольнуло. Но она тут же напомнила себе, что он то ее не жалеет.

- Что случилось, Саша?

- Это я тебя хочу спросить, Аля. Что случилось? Почему ты внезапно ушла? Где сейчас с Машкой обитаете?

- Мы живем пока у Нелли Владимировны. У нас с Машей все в порядке. Домой, Саша, я пока не вернусь. Может быть, совсем не вернусь. Еще не знаю. А почему, ты, я думаю, знаешь сам. Ты очень изменился ко мне. Видимо, разлюбил. Ты не замечал меня последнее время, не хотел со мной разговаривать, стал груб. Я не хочу так жить. На развод я пока не подала. Это серьезный шаг и его надо тщательно обдумать. Я еще не готова его сделать. Завтра я зайду за вещами для себя и Маши. До свидания, Саша. Да, я тебе не сказала, я поменяла свою фамилию на прежнюю. Маше фамилию я менять не буду. …Ты не болеешь? Вид у тебя неважный.

- Странно, что тебя это интересует. Со мной все в порядке. Я хочу увидеть Машу.

- Вот завтра и увидишь. Мы с ней зайдем часа в 3, - Аля повернулась и зашла в раздевалку. Дверь за собой она закрыла на крючок. Вот так, мой дорогой. Любовь ушла, завяли помидоры. На сердце скребли кошки. Хотелось плакать.

Сразу после обеда в цехе состоялось небольшое собрание. Начальник цеха Дмитрий Алексеевич доложил, что в связи с тем, что их цех вышел в передовики по результатам прошлого года, выполнил и перевыполнил план, директор завода объявляет им благодарность и нескольким самым лучшим работникам вручается премия в размере 2000 рублей с занесением благодарности в личное дело. Он стал зачитывать список и первой, согласно ему, по алфавиту еще по прежней фамилии шла Аля Абрамова. Она от неожиданности растерялась, и Зинке пришлось пихнуть ее в спину, чтобы она под аплодисменты подруг, пошла к начальнику за белым конвертом. Он тепло улыбнулся ей, пожал руку и даже поцеловал в щеку, смутив ее окончательно. Вечером после садика они с Машей решили купить себе что-нибудь на неожиданно свалившиеся деньги. В универмаге в отделе игрушек купили Маше смешного зеленого слоника, она была большой любительницей мягких игрушек, а в отделе бытовой техники Аля приглядела себе фен. Ей давно хотелось иметь такой, чтобы можно было в любое время быстренько привести в порядок голову. Когда она оплачивала покупку в кассе, неожиданно к ним с Машей подошел  менеджер – улыбчивый молодой человек, в черных брюках, белоснежной рубашке и черном галстуке. Он остановил их и громко, обращая внимание присутствующих, сказал:

- Внимание! Сегодня у нас особый день, а это у нас, - он указал на Алю, - особый покупатель. Это стотысячный покупатель нашего отдела со времени его открытия!

Все присутствующие вслед за менеджером заопладировали. А он, дождавшись тишины, продолжил:

- От всей души от себя лично, от всего коллектива продавцов нашего универмага и по поручению администрации, я поздравляю вас и нас с этим приятным событием. А вам, - он взглянул на Алю, - мы вручаем памятный подарок – микроволновую печь, и надеемся в дальнейшем часто видеть вас среди наших покупателей.

Две тоненькие девушки в черных мини юбках и белых блузках вынесли большую коробку, обвязанную красной блестящей лентой, собранной в огромную розу сверху. Невесть откуда взявшийся корреспондент защелкал своим фотоаппаратом со вспышкой. Он записал Алину фамилию, место работы и сказал, что ее фото будет напечатано в местной газете в следующем номере. Аля с помощью Маши, еле дотащила тяжелую коробку до остановки. Вечером, Нелли Владимировна, заедая чай теплыми, подогретыми в новенькой микроволновке, булочками, разглагольствовала на кухне, покачивая головой:

- Да, Алька, подфартило тебе сегодня. Премия -  раз, микроволновка – два. Да еще вчера кавалера щедрого себе нашла. Вот поперло-то человеку! Вот поперло! А всего лишь – фамилию поменяла.  Как все просто, оказывается. Тоже, что ли фамилию поменять? – она подперла щеку рукой и задумалась, - Нет, мне моя девичья фамилия не нравиться. Митрофанова…Черт знает что, а не фамилия. Гордеева куда лучше звучит. Я лучше себе совсем другую фамилию возьму, например, Лебединская или Засулич-Ковалевская. Может, тогда сынок вернется ко мне жить. А то я одна маюсь в двухкомнатных хоромах, а он там чужие углы снимает. Как думаешь, Алька?

Аля не ответила. Она думала совсем о другом. Конечно, премия, микроволновка и внимание интересного мужчины – вещи приятные, но какие же это пустяки по сравнению с ее главной потерей – внимания и любви мужа. Вернет ли новая фамилия ей мужа, вот вопрос. Ради микроволновки не стоило ее менять.

Следующий день был субботой. Самый любимый их с Машей день недели. Можно вволю поспать. Можно понежиться в постели, поболтать о том, о сем, помечтать вслух о том, как когда-нибудь, когда у них будет много денег, они поедут на море, как будут греться на горячем песке, прыгать в огромные волны, собирать ракушки и ловить крабов.

- Мам, а ты живых дельфинов когда-нибудь видела?

- Откуда, доча. Я ведь, как и ты, на море не была ни разу. Папа все обещал, да так и не получилось. В первый год после свадьбы мы с ним съездили в дом отдыха на Волге. Потом ты родилась, и стало совсем не до моря. А потом папа уже и не заговаривал об этом. Сегодня, кстати, где-нибудь часа в три нам с тобой надо будет зайти к бабушке и папе за нашими вещами. А то нам с тобой ходить не в чем.

- А мы там уже не будем жить? Никогда?

- Не знаю, - вздохнула Аля, - я еще сама ничего не знаю. Поживем – увидим. Вставай. Пойдем звать тетю Нелли пить чай с овсяным печеньем.

Когда они расправились с чаем, зазвонил телефон. Нелли Владимировна бросилась к телефону, она ждала звонка от сына из Москвы.

- Аля, тебя. Ухажер твой звонит. Чем то с утра доволен.

Звонил Андрей Егорович. Голос его был действительно радостным. Он пожелал ей доброго утра. Спросил, не приболела ли Машенька после ударной дозы мороженного, принятой накануне и напомнил, что они идут сегодня в кино.

- А может не надо в кино, - нерешительно сказала Аля.

- Надо, Федя. Надо! Жду вас через час около кинотеатра «Радуга». Билеты я уже взял, – и он повесил трубку.

- Дядя Андрей нас в кино пригласил, да? – догадалась сообразительная Машка, - Давай, мам, скорее собираться. – И она побежала искать свои колготки.

Он встретил их около кинотеатра. И опять все было замечательно. Они смотрели какой то пустой и в меру смешной фильм голливудского производства. Машка громко хохотала, жуя чипсы вперемешку со сладким поп-корном и запивая этот винегрет фантой. Андрей Егорович вторил ей жизнерадостным басом, сидя по другую сторону от Али. Она смотрела на экран, но мысли были далеко-далеко. Ей вспомнилось, как, будучи еще женихом и невестой, они с Сашей тоже сидели вот так в кинотеатре, но и тогда она ничего не видела перед собой. Его рука твердо и ласково сжимала Алину ладонь, только пальцы его иногда подрагивали, и эта дрожь отзывалась во всем ее теле сладкой волной, заполняя ее всю без остатка. Ей стало очень грустно и одиноко. Ах, Саша, Саша. Ее первая и единственная любовь. Что случилось? Быть может, виновата именно она, Аля. Да, скорее всего. Не сумела сохранить любовь. То есть, она то ее сохранила в своем сердце, но не сумела сделать так, чтобы и в сердце мужа любовь не остыла, не превратилась в холодный камень. Ах, Саша, Саша. Аля глубоко вздохнула. Андрей Егорович взглянул на нее в темноте, но ничего не шепнул и не попытался взять ее за руку, за что Аля была ему глубоко благодарна. Наверное, он очень хороший и чуткий человек.

После окончания фильма, они зашли в соседний скверик. Машка вприпрыжку бежала впереди, а они медленно побрели за ней по аллее.

- Славное у нее имя – Маша, - нарушил молчание Андрей Егорович.

- Я назвала ее так в честь моей мамы. Муж был против. Он вообще хотел мальчика, и поэтому когда родилась дочь, у него не было заготовлено для нее имени. Но он долго не думал и сказал, что ее надо назвать Ингой. Свекровь его поддержала. А я была категорически против. У меня вообще все имена ассоциируются с чем-нибудь. Вот, например, Ольга – холодная ледяная глыба, а Оленька – пушистый белый котенок. Или: Александр – ярка-красная строгая единица в дневнике, а Саша – теплая домашняя кофта, которая давно вытерлась на локтях и пора бы ее выбросить, но жалко, потому, что привыкла к ней и стала она за долгие годы носки родной и близкой. Инга у меня ассоциируется с криком чаек. Помните, как противно и визгливо они кричат: Инга, Инга, Инга? Я не захотела, чтобы мою единственную доченьку-лапушку звали эти визгливым криком. Да и как ласково - уменьшительно звать дитя, названное таким кошмарным именем. Ингуся? То ли дело имя Маша. В зависимости от обстоятельств и настроения я называю ее Машуня, Маняша, Марьяша, Маша, Машенька, Маруся, Мария. Возможно, это было первой причиной, из-за чего у нас с мужем и со свекровью пошла трещинка непонимания. А раз появившись, она, согласно закону развития и прогресса, стала медленно, но верно увеличиваться. И вот результат – мы с мужем практически чужие люди и если бы не Маша, то и не было бы причины нам когда-нибудь встретиться.

- Но вы продолжаете его любить, - он не спросил, а сказал утвердительно. Аля взглянула на него и ничего не сказала.

Когда они вышли из сквера, Аля взяла за ручку Машу и собралась идти на троллейбусную остановку, но Андрей Егорович, подхватив ее под локоток, повел совсем в другую сторону.

- Милости прошу к нашему шалашу, - он распахнул перед ней и Машей дверцу шикарной серебристой иномарки.

- Это ваша, дядя Андрей? – Машка широко распахнутыми глазами глядела на роскошную машину. В такой ей никогда не приходилось ездить. Нет, определенно дядя Андрей нравился ей все больше и больше.

- Ура, - сказала она шепотом, - Мам, поехали, а? – И она дернула маму за рукав, боясь, что та откажется.

Машина плавно сорвалась с места. Маша прилипла носом к стеклу. Из окна машины город смотрелся почему-то совсем иначе, чем из окна троллейбуса. Какой сегодня удачный день. В кино сходила, вкуснятины наелась, теперь в такой красивой машине едет. Непонятно только, почему мама невеселая.

А дядя Андрей долго катал их по городу, показывая места, в которых они даже и не бывали никогда, и очень интересно рассказывая про эти места. Даже мама немного развеселилась. Наконец, она попросила, чтобы он подвез их поближе к их дому, но высадил их из машины немного не доезжая. Они попрощались с дядей Андреем и пошли в соседний двор, там, где стоит их дом, где ждет их папа и бабуля.

- Папка! – кинулась она к нему, едва переступила порог квартиры, - Папка! Мы с мамой сейчас на такой красивой машине к тебе приехали, жалко, что ты не видел. Нас дядя Андрей привез.

Аля с досадой закусила губу. Дурочка, как же она не догадалась предупредить дочь. Хотя, скажите на милость, как можно объяснить малышке, что она должна что-то скрыть от папы и бабули. Учить врать? Тогда потом нечего пенять, что она стала обманывать и маму. А доча тараторила, ей надо было так много рассказать отцу: и про то, как дядя Андрей их кормил мороженным и поил колой, и про то, что они сегодня ходили с ним в кино, и как они гуляли, и как долго катались в его замечательной машине. Отец внимательно слушал дочку, глаза его все больше темнели, а лицо, наоборот, бледнело. Хорошо еще, что свекрови дома не было. Аля, не дослушав Машу, пошла в комнату собирать свои и дочкины вещи. Да, и не забыть бы документы: свидетельства о рождении, страховые полиса, что там еще?

Вскоре в комнату вошел Саша. Аля чувствовала спиной его присутствие. Он молчал. Только бы не стал закатывать скандал при Маше. Сейчас начнется: не успела от меня уйти и уже какой-то дядя Андрей, прогулки, машины, короче, дрянь же ты, моя дорогая, змею на груди пригрел и прочее, прочее. Аля твердо решила не поддаваться на провокацию. Пусть кричит, сколько хочет, она не будет отвечать ему тем же. Просто молча уйдет навсегда с гордо поднятой головой, ведь она теперь не Абрамова, а Василькова. Но Саша продолжал хранить молчание. Наконец, после долгой паузы, когда у Али уже скулы свело от плотно сомкнутых губ, он вдруг произнес тихо:

- А ты красивая стала.

Аля от неожиданности уронила Машиного плюшевого мишку, которого держала в руках. Она подняла на него глаза, и они встретились с Сашиными. И такая в них была тоска, такая боль, что ее захлестнула волна нежности и жалости к нему.

- Ты болен? Что случилось?

- Случилось то, что я потерял самое дорогое, что у меня было. Тебя. Прости меня, Алечка, я был такой свиньей. Нет-нет, - быстро перебил он ее, видя, что она хочет ему что-то сказать, - я понимаю, что мне уже никогда не вернуть тебя и твою любовь. Ты, конечно же, достойна гораздо лучшего, чем я смог дать тебе. Я от всей души желаю тебе счастья. Просто не держи на меня зла. Прости меня. Я полный дурак.

Внезапно, он быстро подошел к ней, взял ее за плечи и решительно заговорил:

- Нет, Аля, я не то говорю. То есть то, но не все. Я не хочу тебя терять. Я хочу жить с тобой и Машкой одной семьей. Я тебе не говорил, я вступил в товарищество собственников жилья, строю нам квартиру в новом микрорайоне. Я же вижу, что вы с матерью не ладите, то есть, она тебя совсем сживает, вот и решил, что мы должны жить отдельно. Все деньги туда бухнул, пришлось даже машину и гараж продать, осталось только два взноса заплатить. Вот и психовал последний год с этим строительством, извелся весь: какие батареи установить, какую сантехнику, где денег перезанять. Приходится браться за любую подработку, калымлю по вечером и по субботам все на той же стройке, кредит взял в банке. Виноват, надо было сразу тебе все рассказать, но мне хотелось вам с Машей сюрприз сделать. Потерпи немного, летом в новую квартиру переедем, ну, самое позднее, к следующей зиме, а к маме будем в гости ходить. Я не отпущу тебя, Аля, мое единственное солнце, - он обнял ее и прижал к себе, - не отдам тебя никаким дядям Андреем.

Аля, зажмурив глаза, уткнулась ему в плечо. Господи, он просто устал, измучился с этой стройкой. И по субботам он там пропадал. Все так просто объяснилось, а она то, дуреха, напридумывала себе страсти – мордасти. Скоро у них будет своя квартира! Своя собственная квартира! Даже не вериться, что такое может быть. А она то, она… Чуть было не разрушила свое счастье своими же руками.

- Ура!!! – закричала вбежавшая в комнату Машка, - Ура!!! Мы опять будем жить вместе с папой! Ура!!!