Еще раз о любви 

                                                         Любовный роман.

                                                                Часть 6.

         - Здрасти, дядя! – сказали они хором.

         - Здравствуйте, девочки. А где здесь живет тетя Валя Гурьева?

         - Она живет здесь, - показала пальчиком одна из девочек на дверь с цифрой 22, - но сейчас она на кухне. Позвать ее?

         - Позови, пожалуйста.

         Девочка убежала, другая продолжала разглядывать его в упор.

         - Как тебя зовут, детка? – присел он перед нею.

         - Мафа.

         - Маша, что ли?

         - Да, Мафа.

         - А сколько тебе лет?

         Та показала три пухлых коротеньких пальчика. Потом подумала и добавила еще один.

         - Это у тебя кот или кошка?

         - Это кофка. Байсик.

         Кошка Барсик лениво приоткрыла один глаз, недовольно посмотрела на присевшего рядом Вячеслава Вадимовича как бы говоря: «И чего надо? Ходят тут разные».

         По коридору к ним шла невысокая худенькая женщина. Впереди вприпрыжку скакала малышка.

         - Здравствуйте. Я Валя Гурьева. Вы ко мне?

         - Здравствуйте. Я к вам.

         - Пойдемте, - она открыла дверь, пропуская его в комнату. Вячеслав Вадимович вошел, и его взгляд сразу уперся во взгляд Светы, смотревшей на него в упор из рамки со стены.

         - Присаживайтесь, пожалуйста.

         Он сел на стул, расшатанные ножки которого угрожающе покачнулись под его весом.

         - Я страховой агент. Пришел вас агитировать застраховать ваше имущество или жизнь от несчастного случая.

         Валя села на стул напротив него, сложив распаренные руки на коленях.

         - Имущество, говорите, - она усмехнулась, - и какое же именно имущество вы хотите здесь застраховать?

         Он обвел взглядом всю комнату. Да, страховать здесь было абсолютно нечего. Две железные кровати, старый шкаф, небольшой стол в центре комнаты, накрытый обтертой клеенкой, у окна на допотопной тумбочке примостился черно-белый телевизор «Рекорд», в углу кресло-кровать, да два стула, на которых они сидели – это и было все имущество.

         - Ну, хорошо. Тогда, быть может, вы хотите застраховать свою жизнь или жизнь своих детей?

         - Если бы ваша страховка действительно страховала жизнь от несчастного случая, пожалуй, я бы действительно застраховала своих детей. Но чему быть, того не миновать и ваша  страховка не спасет от несчастья, если ему суждено случиться, - Валя суеверно постучала костяшками пальцев по ножке стула, на котором сидела, - К тому же, у меня совершенно нет денег на страховые взносы. Вы не по адресу, молодой человек. Боюсь, что во всем нашем доме не найдется клиентов для вас.

         Он смотрел в ее усталое лицо с ранними морщинками, так похожее на лицо Светы, только куда как взрослее, и видел перед собой женщину еще совсем молодую, но смертельно уставшую, измотанную безденежьем и заботами.

         - Это на фотографии вы? – спросил он у нее.

         - Это моя сестра Света.

         - Быть может, она захочет застраховаться?

         - Вряд ли. Тем более, ее нет сейчас в городе. Она в Москве зарабатывает деньги для нас.

         Дверь внезапно с шумом распахнулась, и мальчишка в красных колготках въехал в комнату прямо на велосипеде.

         - Мам, кушать хочу!

         - Сейчас суп будет. Ешь пока помидоры с хлебом.

         - Не хочу помидоры. А какой суп?

         - Гороховый.

         - Не хочу гороховый. Хочу суп с котлетами.

         - С фрикадельками, - поправила мать, - ничего, поешь гороховый. Марш мыть руки.

         - А дядя будет с нами суп кушать?

         - Нет, он не станет есть наш суп. Дядя торопится домой.

         - Ну почему же, - подал голос Вячеслав Вадимович, - Если не возражаете, я бы с удовольствием поужинал вместе с вами. А то у меня вторую неделю жена в командировке, так я на сухомятке себе язву скоро заработаю.

         - Ну… если так… Только предупреждаю, суп из рагу, мяса там нет.

         - Это хорошо. Я наполовину вегетарианец. А я за это к чаю что-нибудь сейчас куплю.

         Валя вздохнула, поняв, что от наглого гостя не так просто отделаться.

         - Хорошо. Поужинайте вместе с нами. Только имейте в виду, что, во-первых, ужин у нас весьма скромный, а, во-вторых, страховаться я точно не буду, - и она ушла на кухню, видимо, за кастрюлей с супом.

         А пока Вячеслав Вадимович познакомился со старшим мужчиной в семье Гурьевых. Выяснилось, что зовут его Валеркой, и на вопрос Вячеслава Вадимовича, что Валерка любит больше – конфеты, печенье или торт, Валерка честно признался, что больше всего он любит и конфеты, и печенье, и торт.

         - Я в магазин схожу и сейчас же вернусь, - предупредил он мальчишку.

         В гастрономе на углу он быстренько отоварился колбасой, конфетами, связкой бананов и тортом со взбитыми сливками. Когда опять вошел в комнату, то был встречен победным Валеркиным кличем, адресованным, разумеется, не ему, а его покупкам. За столом уже уминал суп за обе щеки еще один член семейства Гурьевых - младший сын Вали Степка, круглолицый малый с носом-пуговкой, зажатой с двух сторон пухлыми щеками. Он только бегло глянул на незнакомого дядю и, схватив еще один кусок хлеба, с удвоенной энергией принялся за суп. Когда Вячеслав Вадимович выложил покупки на стол, Валя замахала на него руками:

         - Что еще выдумали! Зачем это? Нам чужого не надо!

         - Не обижайтесь, уважаемая, и не обижайте меня. Раз я нахально напросился к вам на ужин, то позвольте внести в него свою лепту. Или вы передумали кормить меня супом?

         - Разумеется, нет. Присоединяйтесь. Валерка, отведи дядю в умывальник, ему, наверное, надо руки вымыть. И возьми с собой полотенце.

         По пути к умывальнику Валерка доверительно сообщил своему новому другу, что конфеты и бананы ему есть приходится редко, только на праздники, а он их страсть как любит.

         - У вас на стенке фотография девушки висит в рамке. Кто это?

         Валерка охотно пояснил, что это тетя Света. Она мамина младшая сестра, но сейчас живет в Москве, моет полы в доме у какого то богатого дядьки. За это дядька дает тете Свете много денег, а она присылает их на почту Валеркиной маме. Но они эти деньги не тратят, потому что мама копит деньги на квартиру. Они накопят много денег - целую кучу, продадут эту комнату и купят себе квартиру. Маме денег мало платят, потому-то и не получается у Валерки наестся конфет досыта.

         - А у тети Светы есть жених или знакомый дядя, с которым она любит гулять?

         - Не-а, - замотал головой пацан и пояснил, что тетя Света любит гулять с ним, с Валеркой, и со Степкой. Она добрая, веселая, им всегда мороженное покупает и леденцы, сказки интересные рассказывает, играет с ними. Жалко, что она уехала.

         Когда вернулись к столу, Степка уже доканчивал бутерброд с колбасой, кося голубым глазом на торт. Валя поставила перед Вячеславом Вадимовичем и Валеркой дымящиеся тарелки, подала ложки, и они принялись за суп.

         - Давай наперегонки! – азартно предложил Валерка. Вячеслав Вадимович кивком принял пари, и ложки застучали. Валерка таки утер нос гостю, ложка так и мелькала в его руке. Потом они пили чай с тортом и конфетами, потом Валерка со Степкой, умяв по банану, выпросили у матери бутерброды с колбасой и убежали с ними в коридор травить Барсика.

         - Спасибо, - от души поблагодарил гость, - Было очень вкусно.

         - Спасибо вам. Это вы нас накормили, - мягко улыбнулась Валя улыбкой, так похожей на Светину, - а я даже и имени вашего не знаю.

         - Меня Славой зовут. Извините за бестактный вопрос: вы одна детей растите? А где муж?

         - Объелся груш. Все никак не мог найти работу, слонялся-слонялся, между делом попивал, а три года назад поехал за длинным рублем куда-то на север и пропал. Ни слуху, ни духу с тех пор. А по мне, то так куда лучше, без него. Как говорится: «Мужик с возу, бабе легче». Ничего, перебьемся. Сестренка помогает деньгами. Участок небольшой есть недалеко от города. Картошка, капуста, морковка, помидорчики свои. Зарплата у меня – 2400, плюс детское пособие, минус квартплата и плата за детсад. Такие деньги на троих, сами понимаете, только-только с голоду не умереть. Вот и приходится сестренке батрачить в столице, а мне куда с малыми детьми с места срываться?

         - И как ей там, в Москве, работается? Тяжело, должно быть?

         - Да нет, не жалуется. Пишет, дом дюже богатый, огромный. Дворец целый. Хозяин бизнесмен крутой, но дядька, вроде, не вредный, с понятием. Вадимом, что ли, зовут. Платят очень хорошо, условия жизни прекрасные, у нее даже собственная комната есть, в общем, не обижают пока. А то я первое время очень переживала за нее. Сколько таких молоденьких девчонок там пропадает ни за что. А она, Светка, хоть и взрослая уже по годам, а дурочка еще, совсем жизни не знает, даром что школу и педучилище с отличием закончила, да целый ворох грамот в столе пылиться. Кому они нужны, грамоты эти? Сейчас ушлой надо быть, пронырой, а этого в ней нет ни на грош. Ну, спасибо вам еще раз огромное. Хороший вы человек, видно, не зря мой Валерка вас сразу за своего принял. Их, детей, не обманешь, они людей сразу чуют.

         - Я тоже детей люблю, но вот только своих не имею, - с неожиданной для себя горечью признался Вячеслав Вадимович.

         - Ничего, будут еще. Какие ваши годы.

         …Вячеслав Вадимович возвращался по пустынным темным улицам в гостиницу. Вечер был теплым и тихим. Он поднял голову и увидел усыпанное звездами бесконечное черное небо. Оно поразило его. Он даже остановился. И чем больше вглядывался в черноту, тем объемнее и выше становилось ночное небо. И вот уже не небо, а сам великий космос раскинулся над ним. Представилось, как летит в этом абсолютном мраке и вечном холоде Земля - ничтожная пылинка в бескрайности и вечности. А он – пылинка на земных просторах. Для космоса он пылинка пылинки, а его жизнь – миллиардная доля мгновения. Почему люди не вспоминают об этом? Быть может, если бы они чаще думали о себе в масштабах космоса, то не было бы ни войн, ни убийств, ни карьеристов. «Давайте жить во всем друг другу потакая, тем более, что жизнь короткая такая…» Зачем же он прячется от своего чувства, чего кому хочет доказать. Он просто прилетит завтра в Москву, подойдет к Свете, возьмет ее ладони в свои, и скажет ей: «Я люблю тебя, дорогая моя девочка. Давай вместе пролетим тот миг, что нам отпущен пока еще в этом мире»…

         В свой номер он вернулся умиротворенным. Увидев, что бело-серое с черными печатями постельное белье заменено на по-домашнему цветное, тихо улыбнулся. Хотелось думать, что Елизавета сделала это просто от чистого сердца, чтобы доставить ему радость, а стодолларовая купюра здесь абсолютно не при чем. Он мгновенно уснул, едва его голова коснулась подушки. И сон его был легок и светел.

         Проснулся утром свежим, отдохнувшим, бодрым. Надо срочно лететь в Москву. Дела ждут. Космос космосом, а бизнес бизнесом.

Когда вышел из номера и направился в конец коридора в сторону дежурной горничной, Елизавета, увидев его, сама вскочила с кресла в холле и, энергично работая бедрами, двинулась ему навстречу.

         - Добренького вам утра! Как спалось, Вячеслав Вадимович?

         - На вашей цветной простынке спал как на облаке, Лизонька! Спасибо за заботу.

         - Приятному человеку приятно услужить, - кокетливо расплылась в улыбке горничная.

         - К сожалению, Лиза, я сегодня должен вас покинуть. Не в службу, а в дружбу, окажите мне последнюю услугу. Узнайте, пожалуйста, будет ли сегодня в первой половине дня самолет на Москву, и если будет, то купите мне один билет, - он вложил в холеные наманикюренные пальцы, унизанные золотыми перстнями, купюры.

         Елизавета искренне огорчилась. Ее щедро накрашенные глаза потухли. Видимо, не часто здесь появляются достойные клиенты

         - А чего узнавать, я и так знаю, что сегодня в 11-30 есть самолет. У нас в неделю всего два рейса на Москву.

         - Отлично! Не в службу, а в дружбу – один билет. И возьми такси за мой счет. – Елизавета повернулась и уныло пошла от него.

         - А когда вернешься с билетом, выпьем вместе кофейку с коньячком. – Елизаветина спина выпрямилась, бедра опять заколыхались в такт упругой походке.

         - Летать, надо летать детям орлиного племени! Есть сила и воля у нас чтобы стать героями нашего времени! – в полный голос пел он, принимая прохладный душ. Сегодня он опять увидит ее. Наконец то! Сколько он не видел ее? Пять дней? А, кажется, что пять столетий.

         Быстро сложил сумку. Сходил в магазин за коньяком, конфетами и фруктами. Раз обещал, негоже обманывать даму. Только вернулся, прилетела запыхавшаяся Елизавета. Вручила билет и сдачу. Сдачу он мягко вложил опять в ее пухлую ладонь: «Не обижате, Лизонька». Она моментально сгоняла за рюмками и тарелками. Он ловко открыл бутылку, распаковал коробку с конфетами. Присели рядышком на кровати, выпили по рюмке за знакомство. Потом еще и еще по одной. Он прикрыл оставшееся в бутылке пробкой:

         - Это тебе на потом. Я больше не буду, мне скоро лететь.

         Она вдруг всплакнула. Стала жаловаться на свою неудачливую жизнь в этой дыре.

         - Ну-ну, - похлопал он успокаивающе по рыхлой спине, - все еще будет.

         Она вдруг повернула к нему заплаканное некрасивое лицо с расплывшейся под глазами тушью и судорожно обхватила его.

         - Ах, черт, - промелькнуло в голове, - Сам виноват, зачем пригласил в номер.

         Мельком глянул на часы на стене – больше двух часов до отлета. Да ладно. Время еще есть. Он сегодня щедрый. Пусть будет у бабы праздник, чтобы было что потом вспоминать  ей длинными зимними ночами…

         И опять Москва. Прямо с аэропорта на такси поехал в офис. По пути позвонил Андрею, тот был на месте, ждал шефа.

         - Василий час назад домой укатил, отсыпаться поехал. Мы тут с ним всю ночь документы лопатили, разные варианты прикидывали и проигрывали. Глянь еще раз сам, так сказать, свежим взглядом. Но по всему выходит, что контракт сулит колоссальные барыши. Я тут набросал пока на компре схему. Погляди, покумекай. А у меня котелок уже не варит, в башке туман, в ушах звон, а перед глазами мушки прыгают. Давай завтра с утра все втроем обсудим, так сказать, на трезвую голову.

         - Вали, вали домой. Дрыхни. Ты мне завтра свежий, бодрый и умный нужен. А то глаза как у кролика.

         Уже в дверях Андрей спросил:

         - Ты куда ездил то? Исчез, ничего не говоря. Что за дела, шеф?

         - Далеко, Андрюха. Как-нибудь расскажу. Только ездил не по делам фирмы, а по сердечным.

         Андрей запнулся за порог.

         - Шеф, что такое? Первый раз слышу от тебя подобную ахинею.

         Вячеслав Вадимович махнул ему рукой и Андрей, усмехнувшись, закрыл за собой дверь.

         Эх, Андрюха, друг мой ситный, кабы знать, что в нашей жизни ахинея, а что главное. Он набрал домашний номер, услышал Светино нежное «алло», улыбнулся в трубку и положил ее на рычаг.

- Какие новости за день? – как-то вечером дежурно спросил экономку Вячеслав Вадимович, когда она в 20-00 часов по заведенной привычке вошла в его кабинет.

- Все в порядке. Никаких происшествий за день. Сергей утром пригнал из автосервиса ваш «ролсс-ройс», говорит, что профилактический осмотр произведен полностью. Все в порядке, что-то там подтянули, что-то смазали, это он вам лучше меня объяснит. Машину поставил в гараж. Были оплачены все счета за истекший месяц: за телефон, за коммунальные услуги, за газ, счет из строительной компании «Де Люкс», производившей утепление оранжереи месяц назад, а также счет из фитомагазина за заказанные по каталогу Львом Ароновичем растения для зимнего сада. В 14 часов был звонок из Санкт-Петербурга. Звонил ваш племянник Миша, сообщил, что он вышел ударником по итогам первой четверти, а по алгебре и геометрии у него выставлены пятерки. Потом позвал к телефону Свету, и они о чем-то весьма оживленно проболтали не менее часа. Собственно, все новости.

-         Что ж. Хорошо. Как там Галин отец, все еще находится в больнице?

-         Нет. Его уже выписали. Благодаря тем лекарствам, которые вы достали, реабилитационный период прошел намного быстрее. Галя теперь гораздо веселее выглядит, успокоилась за него.

-         Как вы думаете, Вера Артемьевна, может, стоит дать ей отпуск недели на две-три, чтобы она смогла поехать в Уфу, поухаживать за ним?

-         Я и сама хотела вам сказать об этом, Вячеслав Вадимович. Она стесняется вас просить, но всей душой рвется домой.

-         Это понятно. Пусть едет. И выдайте ей денег на поездку и расходы, с ней связанные. Как дела у Вероники?

-         Да все хорошо, вроде. Сыновья учатся, с хозяйством справляются, они у нее самостоятельные. Хорошие парни.

-         Как ваши дочки, внуки?

-         Все в порядке, спасибо.

-         У Нины Петровны радикулит еще не прошел?

-         Практически прошел. Ей Света каждый день особый массаж делает и, судя по результату, он помогает.

-         Как Света? Полностью акклиматизировалась к московской жизни?

-         Эта девушка как кошка, мгновенно приспосабливается к любой ситуации. Вообще, надо сказать, что я очень довольна ею. Она молодец во всех отношениях – и работящая, и умница, и схватывает все на лету, и поладит с любым человеком. Очень легкий, солнечный характер.

-         Молодой человек у нее еще не появился? – улыбнулся он, а сам похолодел в ожидании ответа.

-         Да она практически из дома не отлучается. Разве только если я куда-нибудь ее с поручением отправлю. А в нашем доме из мужского населения – Сережа, да Лев Аронович. А у Сережи, как вы знаете, невеста уже есть и, по всему судя, дело идет к скорой свадьбе.

Он отпустил Веру Артемьевну домой. Открыл ящик стола, где хранил личные дела своих работников. Вот и дело Светы. Открыл его. Вот и она собственной персоной. Смотрит на него своими серыми глазищами.

- Ну, здравствуй, моя принцесса. Каково тебе живется, а? О чем ты мечтаешь? Вернее, о ком? О каком таком принце на белом коне грезишь? А, может, я и есть твой принц? Хм, принц… Скорее уж тогда король. Или лучше президент. Или премьер-министр. …Хрыч старый, вот я кто. Хотя… Разница в пятнадцать с половиной лет это такой пустяк в наше время, тем более, если разница в пользу мужчины.