Добавить в закладки Карта сайта RSS лента

Амнезия
                                                           Амнезия.

По пути домой он как примерный семьянин и любящий муж купил букетик цветов и торт. Торт со взбитыми сливками (такой любит жена Лида) к чаю, букет первых тюльпанов тоже для супруги.
Так и шел по улице: в одной руке букет, в другой – коробка с тортом. Все встречные прохожие поглядывали на него – мужики с хмурым неодобрением (тюфяк, подкаблучник, подлиза!), женщины – с улыбками или завистливыми к чужому счастью лицами.
Поднимаясь в лифте, еще раз окинул себя внимательным взором. Все в порядке, все чин чинарем. Понюхал цветы. Они пахли подсолнечным маслом и пылью. Именно так, одновременно маслом и пылью. Поморщился, чихнул. Выйдя из лифта, не стал шарить по карманам в поисках ключей – руки заняты, позвонил. В ответ на его звонок за дверью послышались шаги, там долго и внимательно смотрели в глазок, и дверь, наконец, нехотя открылась. Войдя в квартиру, он увидел Лидину спину, независимой походкой дефилирующую в сторону кухни. Он разулся и тоже прошел на кухню. Поставил коробку с тортом на стол, а цветы сунул Лиде под нос, подойдя к ней сзади.
- Добрый день, дорогая, - промурлыкал он, целуя ее в затылок.
Жена дернулась, как будто он ее укусил, резко повернулась, отчего они оказались нос к носу.
- И ты еще… Как ты смеешь?! – голос ее сорвался, глаза гневно сверкнули. Она оттолкнула его, отчего он чуть не упал.
- И забери свой веник! – цветы полетели в него, рассыпались, упали на пол у его ног. Только один тюльпан, зацепившись за лацкан пиджака, жалко повис вниз головой. Он растерянно снял цветок, повертел его в руках.
- Лидусь, а что случилось?..
Она аж задохнулась от его вопроса. Так и стояла молча, глотая воздух раскрытым ртом, как выброшенная на берег рыба.
- Ничего, - наконец произнесла она деланно спокойным голосом, - абсолютно ничего не случилось. Если не считать, конечно, того, что вчера ты, напившись, как последняя свинья, вытворял тут невесть что. Например, здесь, вот на этом самом месте, полез целоваться с Альбиной, Ванькиной женой. А потом принародно орал, что я последняя дура, что ты женился на мне из жалости потому что я, видите ли, брюхатая от тебя была. Что всю жизнь свою загубил со мной. Что вообще любишь другую и давно бы ушел, но опять таки меня жалеешь. Что я толстая корова, а тебе нравились всегда женщины с фигурой и талией. Кричал, что я мещанка толстокожая и на уме у меня только тряпки, да сплетни. Потом вытащил из стенки два фужера и разбил их друг о друга. А ведь их подарила еще моя мама на нашу свадьбу, - Лида разрыдалась. Сквозь слезы только прорывалось: «убирайся» «обойдусь и без тебя», «не больно и надо».
Он застыл с распахнутыми глазами и стоял соляным столпом не моргая во время всего ее эмоционального монолога. Моргнул только когда она заплакала.
- Лидусь, а когда я все это сделал? В смысле, когда я мог все это натворить? Ты не путаешь ничего?
- Щас как дам скалкой по лбу, так сразу и вспомнишь, - пообещала жена и для наглядности взяла из стола скалку, - Дурика из себя строишь, да? Или из меня?!
- Лидуся, золотко, - он умоляюще прижал к груди сложенные в мольбе ладони, - я действительно ничего не помню. Это я вчера, что ли, такое сделал? Не может быть. Я ведь четко помню, как мы все хорошо сидели за столом, какой тост хороший сказал Алексей. Потом ты голубцы подала, очень вкусные, кстати, голубцы, потом танцевали. Потом… Дальше что-то плохо помню. Потом я спать, что ли пошел.
- С ума ты сошел, - напомнила Лида, - орать стал как резанный. Меня квашней и коровой обозвал.
- Лидочка, бог с тобой. Ты же знаешь, что мне всегда нравились женщины рубенсовского типа. Такие, как ты. И что хорошего может быть в худышках?
- Так это я, что ли, вопила, что женщина должна быть 90-60-90, но это не значит, что вес и талия по 90, а мозгов в голове 60% как у меня? И давай уж выкладывай то, что не договорил вчера: кого это ты там любишь? Какую такую Софию ты упоминал? Что за пассию на стороне себе завел?
- Лидок!!! Побойся бога!
- Это ты бойся кары небесной! Подлец! И не юли как уж на сковороде, начал говорить, так договаривай. И имей в виду: тебя здесь никто не держит. Лети, голубок, на все четыре стороны. Сейчас тебе и вещи соберу, такси вызову. Вот только куда ты пойдешь? Кому нужно такое золото самоварное, а? Тебе бы надо на меня молится и руки целовать, что я тебя столько лет терплю.
- И поцелую, - он сделал попытку поцеловать ее руку, но она ее вырвала и спрятала за спину.
- Лидок, я на тебя всегда и молюсь. Ты ж для меня самая настоящая мадонна. «Чистейшей прелести чистейший образец». Ты моя путеводная звезда! Мой ангел-хранитель! Моя единственная и неповторимая! Не мог я так вчера сказать. Никак не мог даже и в пьяном угаре. Ведь народная мудрость гласит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А у меня на уме всегда было, есть и будет, что моя Лидуня – самая божественная женщина на земле. Ты ничего не путаешь?
- Еще скажи, что я была пьяная. Это ты нахрюкался как последняя свинья.
- А ты почему меня не проконтролировала? Ты же знаешь, что я к алкоголю малостойкий.
- Значит, это я опять виновата?
- Нет, Лидусь, что ты. Конечно, я сам должен был знать свою меру. Но только мне не понятно, как я мог даже в таком состоянии говорить такие ужасные вещи. Может, ты утрируешь, и я выражался все-таки несколько иначе, мягче, чем ты сейчас описываешь?
- Я сейчас тебя самого утру. Значит, ко всем моим «достоинствам» я еще и врушка?
- Что ты? Что ты, милая? Ты женщина кристальной порядочности. Это же всем известно.
- Да, теперь всем известно, что родила я через семь месяцев не потому, что роды преждевременные были, а потому, что перед твоими мужскими чарами до свадьбы не устояла. Мне это, конечно, по барабану, как никак уже восемь лет прошло, но ты все-таки свинья распоследняя. И прежде чем критиковать мою внешность, на себя посмотри: пузо уже через штаны свешивается от пива, на руках не мышцы – а тряпки. И еще смеешь меня позорить перед людьми. Я вчера с раннего утра, пока ты десятый сон видел, целый день горбатилась, чтобы твоих друзей накормить-напоить, а ты за это меня перед ними полной идиоткой выставил. Орал как припадочный, посуду бил, меня обзывал последними словами, салфетками в меня швырял. И мое ангельское терпение имеет край. Все, мой дорогой! Все!
- Лидок, а я не ударился обо что-нибудь перед тем, как начал такое вытворять?
- Ударился. Вот об эту скалку в моей руке, когда я увидела, что ты на кухне лезешь целоваться к Альбинке. И чего в ней хорошего? Вот уж кто действительно квашня.
- Все! – он пододвинул к себе табурет и плюхнулся на него, - Теперь мне все ясно!
- Вот как! – глаза Лиды сузились, а руки уперлись в бока, - Так просвети свою - пока еще свою! – глупую жену. Что же тебе стало ясно?
- Ты понимаешь, Лидуся, когда человек получает травму головы, у него может случиться дальнейшее неконтролируемое действие, вызванное аффектом. В таком состоянии человек может даже убить кого-нибудь, а потом суд его оправдает, так как все действия, совершаемые в состоянии аффекта, не контролируются мозгом. Человек может говорить и делать чудовищные вещи, наговаривать на своих близких и на себя, а потом ничего не помнит. Амнезия! Ты же любишь смотреть свои сериалы, где сплошь и рядом у героев случаются провалы памяти после аварии или стресса. Вот так получилось и у меня. Все-таки, Лидок, нельзя бить человека по голове, да еще таким твердым предметом. И у меня получился провал памяти. То-то я утром проснулся и ничего не помню. То есть помню, как мы сели за стол, как ели салаты и голубцы (классные голубцы, между прочим, ты вчера сготовила), потом Алексей тост такой хороший сказал, потом…
- Потом ты на кухне Альбинку лапал, - подсказала жена.
- Все было не так. Просто я ей сказал, что она такая милая женщина, чем-то на тебя похожа. И по дружески ее чмокнул в щеку, а ты в это время вошла и не так все поняла.
- Все я поняла. Не дура. За это и получил от меня по кумполу.
- А вот с этого момента – полный провал памяти. Только с того момента, как утром, когда будильник зазвенел, память ко мне вернулась. А в промежутке – полный обвал. Амнезия.
- Зато я все хорошо помню. И какую Софочку ты там упоминал?
- Дурочка ты Лидочка. Разве можно верить тому, что человек болтает в бессознательном бреду. А если бы я сказал, что я Наполеон, ты бы тоже поверила? А знаешь что? Давай проведем следственный эксперимент: сейчас я вот сижу, а ты подойти сзади, как вчера, и ударь меня скалкой по голове. Только сильно бей. Вдруг память ко мне вернется, и я вспомню все, что делал вчера. Или лучше ударь меня чугунной сковородой. Или утюгом. Что б наверняка. Клин клином вышибают. Правда, может произойти и наоборот, и я заработаю амнезию на всю оставшуюся жизнь или даже отдам богу душу. Но мы рискнем. Давай, Лидок, бей. Да бей же! Вот сюда. Можно протвинем или молотком для отбивания мяса. Только со всей силы. Чего же ты?
- Да ну тебя – устало бросила жены, швырнула на стол скалку и вышла.
Он пошел за ней следом.
- То-то я смотрю, у меня шишка на затылке здоровая. Классно ты меня вчера приложила, - хохотнул он, - Только голова чего-то целый день кружится и слабость.
Он вдруг качнулся, закрыл глаза и схватился за косяк двери. Жена с подозрением посмотрела в его лицо с закатившимися глазами.
- Иди, ложись на диван, - наконец сказала она.
Он продолжал стоять, только чуть привалился к косяку. Жена забеспокоилась, подхватила его под руку и поволокла к дивану. Уложила, подсунула под голову подушку, накрыла пледом. Подумала и сходила в ванну, намочила полотенце холодной водой и положила ему на лоб.
- Ну, как ты?
- Ничего, - слабым голосом произнес он, - жить буду. Мне бы только отлежаться.
- Вот и лежи. Может, хочешь чего? Чаю свежего заварить?
- Ничего не надо. Пива бы холодненького. Но ты не беспокойся обо мне, иди, отдыхай.
Жена с минуту постояла над ним, вздохнула, поправила плед.
- Ладно, схожу в магазин за пивом. А ты не вздумай вставать. Если чего надо, мне скажи. Я принесу.
И она ушла в магазин. Перед этим собрала на кухне с пола тюльпаны и поставила их в вазу с водой.
Когда за ней захлопнулась дверь, он подвинул к себе журнальный столик с телефоном, снял трубку.
- Привет, Лех. Чего делаю? Лежу, отдыхаю. Лидку в магазин за пивом отправил. А ты еще не верил, что после вчерашнего она мне спустит. Зря я с тобой на стольник не поспорил. А классно вчера погудели. Как я ей все выдал! Корова ты, говорю, надо было на такой, как Софи Лорен, жениться. Ха-ха-ха! Но больше шампанское с водкой мешать не буду. Голова целый день как чугун. А может это после Лидкиной скалки она так трещит. Альбинка, дура, пристала вчера как банный лист: поцелуй, да поцелуй. Давай, говорю, завтра загляну, как Ванька в командировку укатит. Какое там, экстриму ей захотелось. Вот и доэкстримальничались. Как мне удалось Лидке мозги запудрить? Есть такая классная штука. Амнезия называется.

Просмотров: 1079 | Рейтинг: 0.0/0 | Добавить в закладки | Оставить отзыв

Поделись рассказом с другом:

Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Рассказ "Алле, гараж!" в журнале "Литературный Башкортостан" №32 г.Нью-Йорк
Рассказ "Лирическое отступление" в журнале "Наш семейный очаг" №12/13 г.Хабаровск
Рассказ "Cильная штука" в журнале "Литературный Башкортостан" №33 г.Нью-Йорк
Рассказ "Бремя славы" в журнале "Литературный Башкортостан" №34 г.Нью-Йорк
Рассказ "Счастье где-то рядом..." в журнале "Автограф" №8/9 г.Донецк
Рассказ "На рыбалке" в журнале "Литературный Башкортостан" №35 г.Нью-Йорк
Рассказ "Все просто" в журнале "Автограф" №10 г.Донецк



Счастье где-то рядом (часть 2)
Алле, гараж!..
Лирическое отступление (часть 2)
На рыбалке
Счастье где-то рядом (чать 1)



Литературный Каталог