Золотая рыбка (часть 1)

Однажды вечером, придя с работы совершенно вымотанной (трудный выдался денек), Вероника грустно уселась перед аквариумом. Она сидела, подперев щеку рукой, долго смотрела на золотую рыбку. Так долго, что в глазах зарябило золотыми бликами.

         - Тебе хорошо. Плаваешь себе и плаваешь в свое удовольствие. Ни проблем тебе, ни забот. А тут всю жизнь горбатишься, а нет ни счастья, ни денег, ни простой благодарности. Обидно. Досадно. И грустно. Очень грустно. Когда же будет и на моей улице праздник, а? С фанфарами, фейерверками, цветами и шарами? И будет ли? Нет, не будет уже ничего. А если и будет музыка, то разве что похоронная. Потому что все хорошее уже позади. Остается только дожить остатки. А было ли это самое хорошее? Не было его. Разве что когда замуж выходила. Тогда был праздник. Очень короткий праздник. А потом опять трудности и заботы. Еще когда Игорек родился. И все. Остальное – рутина, тяжелый труд, безрадостная жизнь. Ну, может и не совсем так, конечно. Были светлые дни, пока Андрей был рядом, а теперь уж точно ничего хорошего нет и быть не может. Тебе хорошо – ты сама праздник. Вон какая вся блестящая, яркая и красивая, как новогодняя игрушка. А мне каково? А я ведь тоже живая, как и ты. И тоже хочу праздника. …Слушай, а ведь ты у нас золотая рыбка! Значит, можешь, нет, даже должна исполнять желания! Точно! В общем, так, хочу… хочу море любви, хочу много денег, хочу красивой и интересной жизни! Нет!.. Нет, не так. Надо конкретно сформулировать задачу и не валить все в одну кучу. Итак, конкретизирую: я, Иванцова Вероника Андреевна, 1966 года рождения, проживающая по адресу: улица Фета, дом 15, квартира 42, старший экономист планово-диспетчерского управления приборного завода, не судима, за границей не была, к уголовной и административной ответственности не привлекалась, владею английским языком со словарем (впрочем, это, наверное, не имеет отношения к делу), хочу … хочу, для начала, повышения зарплаты. Да, именно так, хочу повышения зарплаты. Работаю в отделе двадцать лет, служу верой и правдой родному предприятию, а где благодарность за труд, спрашивается? Вот сегодня, например, без обеда как папа Карло пахала не поднимая головы, готовила отчет для статуправления. Подготовила. И что? Кто спасибо сказал? Прямо сщас! Скажут они, жди. Вот если ошибка где вылезет, то голову потом с плеч снимут моментально. Тут желающие мигом найдутся. А благодарностей объявлять некому. Где справедливость, спрашивается? Нет ее, не было никогда и не будет. Короче, так, рыбья душа, ставлю перед тобой конкретную и вполне выполнимую задачу: чтобы завтра же мне повысили зарплату!

         Следующий рабочий день Вероники начался с того, что едва она запыхавшаяся после утренней пробежки от остановки до рабочего места уселась за свой стол, как перед нею мгновенно появился лист бумаги. Табельщица Зинаида, которая и положила этот самый листок перед нею, безапелляционно заявила своим низким грубым голосом: «Подпиши скорее, Иванцова. А то мне еще в отдел кадров и отдел зарплаты бежать надо». «Что это?» – спросила Вероника, занося ручку над бумагой в том месте, где стояла галочка для ее подписи. «Переводная на повышение оклада»,  - невозмутимо пояснила Зинаида, выдергивая листок, едва Вероника черкнула свою подпись. «Что?!» - запоздало удивилась Вероника в спину уходящей Зинаиде, но той уже и след простыл. Вот это да! Вот тебе и бабкины сказки про сказки. Ай да рыбка! Ай да кусочек живого золота! Неужели это и в самом деле ее работа? Надо будет проверить еще раз. И потрясенная таким оборотом дел, Вероника не без труда переводя себя из шокового состояния в нормальное рабочее принялась за дела: надо честно отрабатывать повышение зарплаты.

         Вечером Вероника, едва прибежав с работы, наспех кинула на кухонный стол пакет с продуктами, купленными по пути на ужин в супермаркете, прямо в плаще подбежала к круглому аквариуму, где не спеша важно плавала маленькая волшебница, поблескивая золотыми чешуйками.

         - Привет, моя хорошая. За повышение оклада большое русское мерси. Честно говоря, не ожидала. Ай, молодец! Умничка ты моя! Спасибочки тебе огромадное. Если бы не ты, ходить мне со старым окладом до самой пенсии. А теперь ставлю перед тобою задачу номер два.  Предупреждаю, что это задание посложнее будет. Я насчет Игорька. Парень совсем от рук отбивается – учиться не хочет, пиво начал как чаи гонять, болтается с дружками ночи напролет неизвестно где. Ну, ты и сама все знаешь не хуже меня, все у тебя на глазах. Короче, дорогая моя, золотая, драгоценная, умоляю, делай что хочешь, но пусть парень перестраивается на нужные рельсы. Пусть берется, наконец, за ум. Ведь не мальчик уже, скоро 21 стукнет. Боюсь, не выбросили бы его из института в грядущую сессию, хвосты еще с прошлой тянутся. Если ты мне в этом вопросе поспособствуешь, то клятвенно обещаю тебя долго не беспокоить. Договорились? Ой, звонит кто-то в дверь, побегу открывать.

И она побежала. Причем так спешила, что едва не растянулась в прихожей, зацепившись ногой за край паласа. За дверью стоял Игорь.

-         Привет, ма. А я ключи дома забыл.

-         Привет. Что-то ты сегодня раненько. Не заболел?

-         Нет. Все нормально. Просто не охота сегодня никуда. Есть чего поесть?

-         Конечно, - захлопотала Вероника, как и любая нормальная мать захлопотала бы, услышав от любимого чада, что оно голодное, - плов вчерашний сейчас подогрею. А чуть позже котлет нажарю с гречкой.

Игорь с аппетитом с неимоверной скоростью поглощал плов. Вероника перебирала гречку, незаметно поглядывая на сына. Как-то странно он себя сегодня ведет. Вернулся из института непривычно рано – раз. Ест на кухне, а не убежал с тарелкой в свою комнату, как обычно делает, два. И еще что-то в его облике не так. А, да он подстригся! Странно все это.

-         Ты подстригся, что ли?

-         Угу, - кивнул с полным ртом сынок.

-         Что это вдруг? А впрочем, тебе так гораздо лучше. Что будешь – компот или какао?

-         Чай.

Они пили вместе чай, и Вероника поймала себя на том, что вот так вместе они не ужинали с сыном не менее десяти лет. Она уже открыто разглядывала сына и все больше ловила себя на мысли, что, не смотря ни на что, с сыном ей повезло. И красивый, и высокий, и спортивный, и не дурак. Сидит вот рядом с мамой, пьет с ней чай.

-         У тебя все в порядке? Какой то ты не такой сегодня.

-         Да нормально все, ма. Чего ты дергаешься? Просто подстригся, надоело ходить с лохмами. Пришел рано, потому что не захотелось с приятелями в бар переться.

-         А как у тебя с учебой?

-         Представь себе, нормально. Как раз сегодня получил, наконец, последний зачет, по техмеху. Добил таки Семен Семеныча. А то он едва меня не добил. Все мать, больше таких промахов не совершу. Себе дороже потом нервы мотать, от декана прятаться, да в ножки преподу кланяться. Торжественно и клятвенно заверяю, что впредь все зачеты буду сдавать вовремя. Согласись, глупо вылетать из института в конце четвертого курса.

Мать кивком согласилась с сыном. Еще бы ей не согласится с таким разумным доводом. Как говорится, речь зрелого мужчины, а не дитяти. Она отставила пустой бокал и вышла из кухни. Подошла к аквариуму, молча погладила его круглый стеклянный бок, кивнула рыбке, спасибо, мол. Ком в горле не давал говорить. Да и что тут скажешь. Вот тебе и рыбья душа! Вот тебе и хвост с чешуей! Золото, а не рыбка. И в прямом и в переносном смысле. И Вероника отправилась в зоомагазин, пока его не закрыли, за наилучшим рыбьим кормом, который только там найдется.

…Вероника слово свое сдержала, она почти два месяца не тревожила рыбку новыми просьбами. Хотя временами ее так и подмывало это сделать. И когда нагрянул неожиданный грозный аудит из налоговой, и когда на несколько дней скрутил жесточайший хондроз - ни встать, ни разогнуться, и когда вдруг загорелась отправить сына на летние каникулы в Турцию, а с деньгами было туго. Ничего, обошлось все и без рыбкиной помощи. Аудит хоть и рыл носом землю, но в итоге ничего существенного не нашел, и написал вполне сносный акт. Хондроз был успешно излечен домашними и медицинскими средствами. Сынок в Турцию таки поехал, подзаняв у приятеля пять тысяч рублей и добавив припрятанную от себя же заначку из заработанных летом денег.

А рыбка все плавала в своем стеклянном доме, поглядывая на Веронику из воды своим круглым глазом, становилась все больше и круглее на отличном корме. Вероника изредка с ней разговаривала шепотом, рассказывала о своем житье-бытье, советовалась иногда, размышляя вслух, естественно, не рассчитывая на ответное слово. Но пока ни о чем ее не просила. Берегла для более важных и значимых дел и времен. И такие времена наступили. 

            Однажды ночью ее разбудила тревожная телефонная трель. Ночью все неожиданные громкие звуки тревожны – в дверь ли позвонят, домашний или сотовый телефоны подадут голос – все не просто так, все предвестники новостей и почему-то чаще всего неприятных или скорбных. Хорошие новости могут подождать и до утра, а вот плохие… Плохие не могут ждать и заявляют о себе в любое время суток.

         Вероника пулей выскочила из постели, подлетела к столику, схватила трубку.

         - Да. Алло, - громким шепотом отозвалась она.

         - Это квартира Иванцовых? – строго-официально спросил незнакомый энергичный мужской голос.

         - Да… Квартира Иванцовых… - упавшим голосом подтвердила Вероника, поняв что, во-первых, это не ошибка, звонили именно к ним, и, во-вторых, действительно что-то случилось. Что-то неприятное.

         - Вас беспокоят из Северной клиники. Час назад к нам поступила ваша родственница Федорова Анна. В связи с неотложностью ситуации ее необходимо срочно оперировать. Вы ее сестра?

         - Да… Я ее старшая сестра Вероника Андреевна Иванцова. А что случилось с Аней?

         - Вероника Андреевна, вы не возражаете против операции? Имейте в виду, что речь идет о жизни и смерти вашей сестры.

         - Да. То есть, нет, я, конечно, не возражаю. Вам виднее, вы же врачи. Раз надо…

         - Вот и хорошо. А страховой полис у Федоровой Анны имеется? Дело в том, что в суете и суматохе совершенно забыли о страховом полюсе. А дело не терпит отлагательства.

         - Есть! У нее есть страховой полис. Я это точно знаю, так как буквально неделю назад в разговоре Аня упоминала о том, что продлила страховой полис, так как скоро выходит срок его действия.

         - Очень благоразумно и своевременно, - похвалил мужчина, - в таком случае, будьте так любезны, привезите его нам. Желательно как можно скорее.

         - Я сейчас! Я мигом! Вы только сделайте все как надо. А полис я вам привезу немедленно. Хорошо?

         - Хорошо, - согласился мужчина и отключился.

         Вероника метнулась туда-сюда по спальне. Боже мой! Какое несчастье! Аня в больнице! Какой ужас! И надо же, именно сейчас, когда Анин муж с сыном уехали по путевке отдыхать в Дом отдыха. Поначалу планировалось, что поедет Аня с Геной, но в последний момент срочные дела на работе не отпустили Аню в отпуск, пришлось быстренько переиграть, собрать справки и отправить вместо нее сына Максима. И вот вам, пожалуйста – Гены и Максима нет в городе, а Аня попала в больницу. Кстати, что с ней? Мужчина так и не сказал, что случилась с Аней. И Вероника дрожащим пальцем набрала сначала справочную, чтобы узнать телефон Северной клиники, а потом и саму клинику.

         - Северная слушает, - равнодушно отозвался немолодой уставший женский голос.

         - Здравствуйте. Извините, что поздно. У вас находится Федорова. Я ее сестра, я хотела бы узнать, какое ее состояние?

         - Федорова? Это которая под машину попала, что ли?

         Трубка выпала из рук. Ромбики на обоях качнулись и резко подпрыгнули вверх. Вероника лежала на полу и слушала, как в качающейся над ней телефонной трубки несколько раз сказали «алло», а потом запикали короткие гудки. Наконец, она с трудом опираясь локтями и коленями, встала, положила трубку на рычаг,  нетвердыми шагами подошла к кровати, тяжело села на нее, привалилась на подушки. Надо срочно ехать в больницу. Но сначала заехать к Ане домой, поискать полис. Надо торопиться, а то еще задержат операцию из-за полиса, а дело не терпит отлагательства. Так сказал мужчина, должно быть, хирург. Господи, какое несчастье. Ах, Аня, Аня… Сколько раз Вероника ей говорила, чтобы она не мчалась через дорогу сломя голову. А той все некогда. Все спешит. Все торопится. Вот и доторопилась… Ах, Аня… Вероника взглянула на настенные часы. Без пяти минут три. Практически, середина ночи. Час назад… Мужчина сказал, что она поступила к ним час назад. Значит, в два ночи. Где же Анька болталась в два часа ночи, что ее сбила машина? Вот дуреха. Нашла приключение на свою голову… Ладно, причитать потом будем. Надо ехать. Надо…

         В три часа сорок пять минут Вероника торопливо поднималась на крыльцо клиники. Ей везло, если так можно выразится, учитывая ситуацию: она моментально поймала такси, заскочила домой к Ане, благо запасные ключи от Аниной квартиры у нее были, тут же нашла страховой полис и на том же такси приехала в больницу. Но перед этим… Перед этим, прежде чем выскочить из дома, Вероника поговорила с рыбкой. Она, молитвенно сложив ладони, горячо просила, умоляла рыбку помочь, сделать все возможное и невозможное, чтобы только у Ани все обошлось, все было хорошо. Рыбка задумчиво косила на  Веронику круглым глазом, чуть шевелила плавниками и раздувала круглый золотой бок. Наконец, она вильнула хвостом, как бы говоря: да ладно тебе, убедила, вали в больницу, а я тут похлопочу, чтобы все было тип-топ.

         …В приемном покое было тихо. За столом сидела, навалившись обширной грудью на стол, пожилая толстенная тетка в белом халате и явно дремала.

         - Извините, пожалуйста. Здравствуйте, - тихо сказала Вероника тетке, та открыла правый глаз и посмотрела на нее, - я насчет Федоровой Анны, которая сегодня ночью под машину попала. Ее сейчас должны оперировать. Я страховой полис привезла. Я ее сестра. Меня доктор попросил.

         Женщина открыла второй глаз и посмотрела на нее с заинтересованностью, даже весело как-то.

         - Сестра, говоришь? Сестра – это хорошо. Только ты, сестра, чего-то путаешь. Если ты насчет Федоровой Анны, которой сейчас сделали операцию, так она под машину не попадала. У нее был острый приступ аппендицита. Вот ее и прооперировала. Уже от наркоза отходит в палате. А если насчет той Федоровой, что под машину попала, так ее Ириной зовут. И она уже месяц как у нас находится, завтра к выписке готовим. Опять как новенькая. Может снова под машины сигать, коли понравилось. Так тебе какую Федорову надо, милая? Да ты водички попей, а то уж больно бледна. И за сестру не переживай уж так, не убивайся. Все нормально. Сергей Василич, хирург от бога, сделал все как надо, по наивысшему разряду. Я тебе сейчас халатик белый подберу, да в палату к сестре провожу. Посиди, поухаживай за сестричкой, а то после наркоза обычно нехорошо бывает, мутит и кружит.

         …После этого Вероника окончательно уверилась во всемогуществе золотой рыбки. Не рыбка, а золото, и в прямом, и в переносном смысле.

         На работе дела шли нормально. Завод план выполнил, и всем выдали приличную квартальную премию. Сынок подрабатывал на каникулах на автозаправочной станции у знакомого. Аня шла на поправку и уже готовилась к выписке. Все было нормально. Все хорошо. Разве что чего-то не хватало для полного счастья. Чего же? Вопрос был чисто риторическим. Вероника знала, чего ей не хватает для полного счастья. Для полного счастья ей не хватает женского счастья. Веронике месяц назад исполнилось 43. Для женщины немного многовато. Хотя, как посмотреть. Бывает, и в 60 замуж выходят. Бывает, и в 20 лет одинокими и несчастными. С мужем Андреем они разошлись 2 года назад. Жили-жили, растили сына, вели общее хозяйство, принимали гостей, ходили в гости, по осени в четыре руки закатывали на зиму соленья, варили варенья. Вроде, нормально жили, хорошо. А потом что-то случилось, что-то сломалось в отлаженном механизме. Андрей вдруг стал отдаляться от нее, все больше замыкаться в себе. Приходил с работы хмурым, был всем недовольным, стал придираться к Веронике, к ее стряпне, раздражаться ее разговорами. Поначалу она не обращала внимания на поведение Андрея, ну, устал мужик, подошел к критическом мужскому возрасту. Надо просто переждать, пережить этот период по возможности с меньшими потерями. Все пройдет, перемелется. Не перемелилось. Андрей в один совсем не прекрасный день, вдруг собрался, покидал вещички в чемоданчик и ушел, оставив ключи на кухонном столе. Оказалось, что у него появилась другая женщина. Вот он и рвался какое-то время, разрывался между любовью и долгом, мучился двойственным положением и сделал выбор в пользу любви и счастья. Ушел в другую интересную, яркую жизнь, где наверняка не было места банкам с соленьями и вареньями, обыденным разговорам о хлебе насущном, о том, на чем бы еще сэкономить, чтобы летом устроить сыну поездку на отдых на юг. Вероника тяжело пережила уход мужа. Это было тем тяжелее, что было неожиданно. Ей казалось, что они с мужем уже давно срослись душами как сиамские близнецы телами. А вот и не срослись, оказывается, раз он сумел так легко уйти, оторвать от сердца ее и сына. А вот Вероникина душа еще долго кровоточила и болела. Да что там говорить, она и по сей день еще ноет незажившей раной. Она не интересовалась как живет Андрей, не наводила справок о его новой жене и семье. Она даже не видела его ни разу с тех пор. Что же делать, ушел и ушел. И только вот теперь, по прошествии чуть более двух лет с тех пор впервые задумалась о себе, как об одинокой еще не старой женщине, которая вполне еще может быть счастливой, и любимой, и любящей. Она все чаще стала задумываться над этим. И уже не удивлялась своим мыслям, все больше привыкала к ним. А однажды поздним августовским вечером, будучи дома одна (сынок ушел с приятелями на вечеринку, предупредил, что, скорее всего, заночует сегодня у друга), Вероника подсела к аквариуму. Она не включала свет, сидела в полутьме, долго смотрела на рыбку, на светлые блики, что отсвечивались ею в слабом свете, отбрасываемом уличными фонарями. Гладила холодное круглое стекло. Вспоминала свои прожитые годы. Вроде и длинный жизненный путь она прошла, как-никак 43 года позади, сына вырастила, почти до ума довела, еще несколько месяцев и готовый дипломированный специалист, скоро начнет работать, семью заведет, детей родит, продолжит род Иванцовых. А что же остается ей, Веронике? Надо честно признать, что особо хорошего ждать не приходится. Дорабатывать до пенсии, женить сына, нянчить внуков, а потом потихоньку доживать остаток жизни насколько хватит здоровья и сил. Вот и все. Да… Не радужная перспектива, прямо скажем. Как быстро все прошло, как моментально закончилось. А что прошло? Что закончилось? Что вообще было? Было не очень, как оказалось, счастливое замужество, печально закончившееся два года назад. Было рождение сына и вечная забота о нем. Была бесконечная работа – домашняя и на производстве. Были коротенькие и реденькие проблески радости в виде праздников – Новый год, дни рождения, 8 Марта… И все, пожалуй. Да… Вот уж воистину: жизнь моя – жестянка… А где же твоя любовь, Вероника? Где потрясения? Восторги души и тела? Слезы счастья? Где все это? Неужели и не было ничего?