Служебный роман (часть 1)

Роза Дмитриевна Макарова, серьезная положительная женщина 34 лет от роду, не пьющая, не состоящая, не замеченная и прочее, числилась на должности ведущего инженера солидного отдела солидного предприятия. Звание ведущего она оправдывала сполна, ведя за собой менее опытных и менее сознательных ведомых инженеров своего отдела. Выше чином в отделе было только два человека – заместитель начальника и начальник отдела. Оба они были дядьками тоже серьезными и умными, но от коллектива находились в некотором отрыве. Фактически, его неофициальным лидером была Роза Дмитриевна. Она умело руководила коллективом, и все безукоснительно подчинялись ее справедливым и тактичным требованиям. Только один человек саботировал и байкотировал ее замечания и указания. Этим человеком был некто Дмитриев Леонид Иванович. В отделе он был без году неделя, в целом в коллектив влился вполне плавно и прочно, производил впечатление вдумчивого и умного человека. Его единственным, но весьма существенным недостатком было только то, что он категорически не хотел подчиняться Розе Дмитриевне. А так как заместитель начальника и начальник отдела в жизнь коллектива практически не вмешивались, полностью полагаясь на Розу Дмитриевну в этом щепетильном вопросе, то Леонид Иванович фактически оказался в свободном плавании. Надо сказать, что это ему, похоже, нравилось. В то время как другие сотрудники отдела корпели над разными дополнительными заданиями и текущими делами, которые всегда неизбежно возникают по ходу дела, оставаясь иногда и сверхурочно, Леонид Иванович быстро оттарабанив положенное ему по утвержденному месячному плану (надо, кстати, отдать ему должное - делал он это хорошо и качественно), не стесняясь на рабочем месте просматривал газеты, беспредметно трепался по телефону с приятелями или устраивал бесконечные перекуры. Это несколько коробило остальных. Но, что интересно, они высказывали свое неудовольствие не в адрес Леонида Иваныча, а Розе Дмитриевне, повторяя вслед за виновником разлада в коллективе: «почему это мы должны заниматься регистрацией документов, когда для этого есть секретарша?», «отслеживание заказов вообще не входит в функции нашего отдела, и если с этим не справляется управление продаж и маркетинга, то это проблемы не нашего отдела, а начальника УПиМ», и так далее и тому подобное. Надо сказать, что в этих претензиях была доля правды. Но Роза Дмитриевна старалась гасить в зародыше вспышки неудовольствия, поясняя ведомым коллегам, что предприятие – это такой огромный живой организм, в котором все взаимосвязано, и если сбой дает один орган, то святая обязанность остальных органов – поддержать и помочь отстающему, иначе может заболеть весь организм в целом, и тогда плохо придется всем. Сотрудники, поворчав для острастки, все дружно брались помогать отстающему органу. Все, кроме Леонида Ивановича. И придраться официально к его поведению не было причины, так как свою работу он делал в срок. Если бы Роза Дмитриевна была начальником, она просто приказала бы ему сделать то или другое, и тогда он был бы вынужден подчиниться. Но ее слова повисали в воздухе, не имея под собой никакого весомого основания, и Леонид Иванович без зазрения совести плевал на них с высокой башни. Вмешивать в назревающий конфликт руководство отдела Роза Дмитриевна считала ниже своего достоинства. Во-первых, она не хотела применять такие крайние меры для того, чтобы справиться с неподдающимся, во-вторых, это бы говорило о том, что она сама не справилась с проблемой, то есть, о ее слабости, и, в-третьих, это было делом принципа – самой решить проблему. Тем более, что коллеги с нарастающим интересом наблюдали за развитием событий, и Роза Дмитриевна понимала, что если она не одержит победу, то весь ее годами наработанный авторитет рухнет в одночасье. Короче говоря, надо было во что бы то ни стало в самые короткие сроки и любыми способами заставить этого непокорного Дмитриева покориться и начать безоговорочно и беспрекословно выполнять все ее распоряжения.

         Роза Дмитриевна решила сначала просто поговорить с Леонидом Ивановичем с глазу на глаз в неофициальной обстановке. Так сказать, по душам. Она выбрала для этого разговора столовую. В столовую она сама ходила не часто, чаще приносила обед с собой и в обеденный перерыв грела его в микроволновке. Леонид Иванович с насмешливым добродушным презрением поглядывал на то, как в начале обеденного перерыва все доставали из сумок или пакетов бесконечные баночки, пластмассовые контейнеры и свертки, шурша разворачивали их и по очереди грели, ставя одновременно в микроволновую печь по три-четыре банки. После обеда по отделу еще долго плавали запахи разнообразной еды, несмотря на тщательное проветривание. Сам же Леонид Иванович ровно в двенадцать убирал со стола все документы в стол или шкаф, не спеша одевался и шел в столовую. В столовую ходил в основном начальствующий состав, либо обеспеченные люди, вроде Старостиной Женьки, которая два года назад удачно вышла замуж за предприимчивого бизнесмена и теперь ходила на работу исключительно для того, чтобы не погрязнуть в домашних делах и быту и быть, как она сама говорила, среди народа.

         Итак, Роза Дмитриевна в обеденный перерыв вслед за Леонидом Ивановичем тоже пошла в столовую. Раньше, лет десять назад, в столовой всегда выстраивалась огромная очередища. Роза Дмитриевна помнила, как тогда разные отделы тайком от начальства минут за пять-семь высылали в столовую своих представителей, которые занимали очередь на весь колхоз, в результате чего очередь из нескольких человек моментально вырастала до самой лестницы. Теперь в столовой было полупусто. Хотя раньше работало пять залов, а теперь только два. Леонид Иванович набрал целый поднос тарелок и стаканов – и свекольный салат, и борщ, и гуляш с макаронами, и сырники, и сто грамм сметаны, и компот с булочкой. Тем лучше, усмехнулась Роза Дмитриевна, стоя в очереди позади него, будет больше времени на разговор. Сама она взяла только кашу рисовую молочную и кофе с коржиком. Леонид Иванович расположился в самом углу, сев к залу спиной, как бы отгородившись от него. Роза Дмитриевна помаршировала с подносом следом за ним. «Разрешите?» - дежурно спросила она. Ему ничего другого не оставалось, как неопределенно пожать плечами. Ни мало не смущаясь этим невежливым приглашением, Роза Дмитриевна уселась напротив него и, взяв из стаканчика салфетку, принялась тщательно и не спеша протирать ложку. Дмитриев с неудовольствием  посмотрел на нее. Он сразу все понял. И Роза Дмитриевна сразу поняла, что он все понял. Тем лучше, с понимающим и умным легче беседовать. Она тут же без обиняков и начала, выбрав для разговора доброжелательный и проникновенный тон.

         - Итак, Леонид Иванович, расставим все точки над i, - Роза Дмитриевна вежливо улыбнулась ему прямо в глаза, - вы категорически не признаете меня как опытного и знающего работника. Так?

         - Нет. Не так, - не согласился он с ней, размешивая в борще сметану, - я категорически признаю и ваш опыт, и ваши знания. По моему твердому убеждению, вы вполне соответствуете своему служебному положению.

         - Спасибо, - сдержанно сказала Роза Дмитриевна, удивляясь про себя нахальству Дмитриева. Ну, надо же, сам без году неделя, а еще смеет ей выставлять баллы. Хорошо еще без критики обошелся.

         - В таком случае, объясните мне, пожалуйста, почему вы не хотите выполнять мои требования к вам?

         - Я делаю все, что требуется от меня согласно моей должностной инструкции. Ведь так? Претензий конкретно к моей работе у вас есть? Нет? Прекрасно. А то, что я отказываюсь делать чужую работу, так это мое дело. Мне за это не платят.

         - Позвольте с вами не согласиться, уважаемый Леонид Иванович. Что значит – «делать чужую работу»?  Мы, работники завода, все вместе составляем один дружный коллектив. Так сказать, единое целое. Как, например, муравейник. И если…

         - Да слышал я уже эту сказочку про белого бычка! – он произнес это так раздраженно и громко, что на них оглянулись сидящие за соседними столами. - Слышал и неоднократно, - сказал он значительно тише, - И вот, что вам отвечу на это: каждый должен заниматься своим делом. Вот вы упомянули муравейник. Так вот, в том же самом муравейнике все обязанности строго распределены. Есть муравьи-работяги, есть муравьи-солдаты, есть муравьи-няньки, есть муравьи, обслуживающие матку и так далее. И никогда, заметьте, никогда! муравей-солдат не станет перекладывать яйца или носить в муравейник еду. Мы, люди, конечно, не муравьи. Если потребуют обстоятельства, то переквалифицируемся во что надо или будем совмещать несколько обязанностей. Но только если это потребуется. Я отказываюсь выполнять чужую работу только потому, что тот, кто должен ее делать, не успевает или не хочет успевать. Тем более, без дополнительной платы. И позвольте мне, наконец, приступить к своему обеду, а то уже все остывает. Кстати, ваша каша тоже. Приятного аппетита, Роза Дмитриевна, - и с этими словами Леонид Иванович принялся за свой борщ. Розе Дмитриевне ничего другого не оставалось, как только сосредоточится на каше рисовой молочной по 8 рублей 70 копеек за порцию. Она выпила свой кофе, доела коржик.

         - Жаль. Искренне жаль, что у нас не получилось разговора. Я, признаться, надеялась. Ведь вы не глупый человек. И мне, честно говоря, очень симпатичны. Приятного аппетита, - с этими словами Роза Дмитриевна сложила на поднос пустую посуду и понесла ее на стол в углу, откуда ее забирали в моечную.

         Да, разговора действительно не получилось. Если честно, то она не очень на него и рассчитывала. Тут разговорами не обойтись. Тут нужны другие способы и меры. А какие? Вот тут надо хорошо подумать. Жаловаться начальству более эффективно, но этот способ она уже отмела. Попробовать уговорить шефа установить Дмитриеву дополнительный коэффициент к зарплате и после этого потребовать его отрабатывать прибавку? Но это будет не честно по отношению к другим, которые работают в отделе уже по много лет и выполняют все дополнительные нагрузки бесплатно. Нет, тут надо придумать что-то другое. И она придумает. Обязательно. Роза Дмитриевна не привыкла опускать руки и тушеваться перед проблемами. Она привыкла их решать.

         Озарение пришло к ней неожиданно. Сидя дома вечером перед телевизором, она рассеянно смотрела какой-то дурацкий комедийный сериал, в котором по ходу действия главная героиня, чтобы добиться от некоего мужчины полного подчинения, начала отчаянно кокетничать с ним и всячески выказывать ему свою заинтересованность. Неподдающийся субъект был польщен таким оборотом, растаял и, в конце концов, полностью оказался под каблучком у предприимчивой девицы. Вспомнился кстати и старый фильм с Надеждой Румянцевой в главной роли, который так и назывался «Неподдающиеся». А что если и ей, Розе, попробовать этот трюк? А что, вполне даже возможно. Женщина она незамужняя, Леонид Иванович тоже холостяк, так что ничью ревность это не вызовет. Разве что только насмешки коллег. А вот этого допустить нельзя ни в коем случае. Оказаться в смешном положении ей вовсе не хотелось. Так что же делать? А вот что – крутить роман, то есть как бы роман, в тайне от коллег. Своему плану она дала условное название «ГОЭЛРО». Почему «ГОЭЛРО»? А бог его знает. Надо же как-то его назвать. Смутно вспомнила, что так был назван Лениным план поголовной электрификации в СССР. Что ж, свет – это всегда хорошо, пусть и у ее плана окажется свет в конце туннеля.

         На следующий день Роза Дмитриевна как бы по делам службы в отделе кадров взяла несколько личных дел сотрудников отдела, в том числе и дело Дмитриева Л.И. Остальные она тут же бегло пробежала для отвода глаз, потом открыла дело интересующего ее субъекта. На нее с небольшой фотографии глянул Леонид Иванович. Даже на фотографии у него на лице просматривалась легкая усмешка и хитроватый ленинский прищур. Так-так, Леонид Иванович, сейчас мы про вас все узнаем. Ага, учеба в школе, университет, между прочим, диплом с отличием, четырнадцать лет безупречной работы в патентном бюро, где доработался аж до начальника этого бюро, потом сокращение в связи с банкротством предприятия. Ах, вот оно что, уважаемый Леонид Иванович сам был начальником. Теперь понятно, почему ему трудно быть в положении подчиненного, тем более, у женщины, которая к тому же формально не является начальником. Мужское самолюбие задето. Роза Дмитриевна захлопнула дело и отдала все обратно.

         Претворять в жизнь свой план она начала через несколько дней – в четверг, 25 числа. Почему именно в этот день? Потому что это был день новолуния, а все новое надо начинать именно в новолуние. К тому же, это был день аванса. Роза Дмитриевна получив деньги тут же после работы пошла в парикмахерскую, где ей сделали симпатичную стрижку вместо неопределенного пучка волос. Вместе с лишними волосами она скинула и года три-четыре. Так ей самой показалось. Это же подтвердили на следующий день и коллеги. «Так, - сказала сама себе Роза, - первый шаг сделан. Дальше будет легче».

         Но дальше оказалось труднее. Очень трудно оказалось заставить саму себя отказаться от этих удобных мешковатых костюмов, что фактически являлись ее спецодеждой - один серый, в мелкую елочку, другой коричневый, со свободными пиджаками, которые не сковывали движений, и с юбками длиной до середины икры. Они отличались друг от друга только цветом. Под пиджаки шли две блузы – голубоватая с серым костюмом и бежевая с коричневым. По праздникам она одевала вниз белую блузку. Черные тупоносые туфли на среднем устойчивом каблуке тоже очень устраивали Розу. Но, оглядев себя дома придирчивым взглядом, она должна была признаться себе, что все это вряд ли может понравиться такому скептически настроенному человеку, как Леонид Иванович. Он наверняка уже записал ее в непробиваемые старые девы, которые озабочены только своим карьерным ростом. Повздыхав, Роза в ближайшую субботу сняла с карточки всю накопившуюся там сумму и отправилась по магазинам. Она потратила практически целый день в поисках подходящей одежды, перемерила кучу разнообразного тряпья, но так ничего толкового и не выбрала. То ей казался вызывающим фасон, то слишком ярким цвет, то не устраивал высокий разрез на юбке, то казалось, что она опять повторяется и выбирает все коричневое и серое. Уже под вечер она зашла в небольшой магазин, последний на сегодня, как сама для себя решила. В отделе женской одежды в отсутствии посетительниц скучала молодая симпатичная продавщица.

         - Вам помочь? – дежурно спросила она, понаблюдав пару минут за ней.

         - Помогите, - неожиданно для себя попросила Роза.

         - Вы меня извините, пожалуйста, но я вижу, что вы смотрите только на эту витрину. А ведь здесь расположена одежда для дам бальзаковского возраста. Вам надо посмотреть вот это, - с этими словами продавщица подвела ее к стойке, на которой висели на плечиках легкомысленные и несерьезные вещицы.

         - Вот это? – Роза удивленно тронула двумя пальцами нечто розовое кружевно-прозрачное с блестками, - Вы меня не поняли, мне нужна одежда не для карнавала, а ходить на работу. То есть, рабочая одежда.

         - А где вы работаете?

         - Я работаю не в цирке, а в отделе. Выражаясь современным языком, в офисе.

         - А сколько вам лет, простите за вопрос?

         - Мне тридцать четыре, простите за ответ, - усмехнулась Роза.

         - Вот именно. Тридцать четыре, а не шестьдесят четыре и даже не сорок четыре. Вы же совсем молодая интересная женщина. Так зачем же вам эти убитые черные юбки и мрачные синие блузки с воротом под горло, как удавка? Зачем нужно непременно скрывать вашу стройную прекрасную фигуру под серыми пиджаками и жакетами цвета протухшего болота?

         - Вообще то этот цвет называется оливковым, - растерянно поправила Роза.

         - Хорошо, жакеты цвета протухших оливок, - согласилась продавщица, - нет, вот это розовое с блестками действительно не годится для офиса, но обратите внимание на эту блузку. Какой красивый нежно лиловый цвет, а фасон – видите, она гофрирована, то есть, не будет вас обтягивать, но в тоже время прекрасно подчеркнет талию и бедра. А вот эта юбочка – разве не прелесть?

         - Вот эта?! Она же коротка для меня. Разве вы не видите, девушка?

         - Да, если вы привыкли все носить длиной чуть ли не до щиколодки, то, конечно, она коротковата. Но ответьте мне, зачем нужно скрывать свои ноги в тридцать четыре года? Они у вас очень кривые? Или безобразно изуродованы варикозом?

         - Да нет, вроде…

         - Позвольте я посмотрю. …Прекрасные стройные ноги, и красивой формы. В общем, так, идите в примерочную. Вот вам юбка, вот блузка. Оденьте, посмотрим, что получится, - с этими словами продавщица решительно впихнула Веру в примерочную кабину. Пришлось подчиниться. Когда Роза откинула шторку, они вдвоем придирчиво осмотрели результат.

         - Отлично! – подвела итог продавщица, - И не думайте со мной спорить!

         Спорить Вере не хотелось. Пришлось признаться, что это действительно куда лучше, чем то, в чем Роза пришла в магазин.

         - Так, откладываем это в сторону. Это вы однозначно покупаете. А теперь примерьте вот это, - и продавщица сунула ей в руки салатового цвета шелковый костюм тройку и сиреневое платье из тонкой шерсти.

         …Из магазина Роза вышла с двумя невообразимых размеров пакетами. Она шла и думала о том, что купить то она все это купила, но вот сможет ли в этом явиться на работу? Скорее всего, придется все это в скором будущем подарить своей племяннице Насте на радость ей. Дома она еще раз  не спеша все перемерила и еще больше утвердилась в своих сомнениях. Но что сделано, то сделано и пока Роза тщательно развесила свои обновы в шкафу.

         Она сделала еще один неожиданно несерьезный поступок, а именно: купила в книжном магазине две книжки – перевод с английского некой американской писательницы «Пособие для женщин как завоевать мужчину» и «Искусство обольщения». Дома по вечерам она штудировала книги, поражаясь все больше, как, оказывается, быт и отношения с коллегами разительно разнятся в Америке и в России. Как вам, например, понравится такой совет по обольщению: «Если вы хотите обратить на себя внимание мужчины-коллеги, который интересуется только работой, но никак не вами, то вам следует попробовать сделать так: оденьте юбку-мини, весьма открытую блузу расстегните так, чтобы последняя расстегнутая пуговица была на уровне груди, налейте в высокий стакан коктейль с минимальным содержанием алкоголя (не забывайте, что вы все-таки не на вечеринке, а в офисе!) и поднесите коктейль с обворожительной улыбкой коллеге. Но не надо отдавать ему стакан сразу, а, мило болтая о том, о сем, как бы забывшись, несколько раз проведите указательным пальцем по краю бокала, описывая окружности. Я думаю, не стоит напоминать, что миникюр при этом должен быть безукоризненным». Роза представила себе, как явится на работу в мини, да еще расстегнутой до пупа блузке, вынет из своей дамской сумки длинный стакан (есть у нее такой дома, там еще Винни Пух нарисован), достанет тут же чирик и банку сока апельсинового, плеснет все в стакан, взболтает, и понесет Леонид Иванычу на глазах обалдевшей публики. Но не отдаст ему сразу, а, усевшись на край его рабочего стола и положив нога на ногу, начнет указательным пальцем описывать круги по краю стакана, глядя при этом на него зазывающим взглядом. Леонид Иванович, понятное дело, выпадет в осадок, но вряд ли от очарования ею. А коллеги за ее спиной в это время тоже будут крутить пальцами, но только у своих висков. Быстренько прибежит шеф и, ласково поглаживая Розу Дмитриевну по голове, уведет в свой кабинет, где под его диктовку она напишет заявление о внеочередном отпуске за свой счет на две недели. Так же неприемлемым для себя она признала и такой вполне невинный совет, как пригласить Леонид Ивановича после работы в ближайшее кафе на чашку кофе, чтобы мило поболтать о том, о сем. Ну не принято у нас просто так, за здорово живешь, приглашать мужчин после работы на кофе в кафе. По отделу мгновенно поползут слухи о том, что Роза Дмитриевна Макарова откровенно клеит Дмитриева Леонида Ивановича. Да и с какой стати Леонид Иванович попрется с ней в кафе, если он может спокойно выпить свой кофе дома, развалившись на диване. А после неудачного совместного обеда, он вообще никуда с ней не пойдет, так как ему не светит слушать ее нотации. Повздыхав, Роза спрятала злополучные книжки подальше на антресоли – скоро у Насти день рождения, эти книжки будут прекрасным дополнением к тем нарядам, что она зачем-то накупила, и которые теперь, скорее всего, окажутся великолепным подарком на двадцатидвухлетие племянницы.

         Жизнь в отделе тем временем продолжалась своим чередом. Все шло по накатанным рельсам. Завод успешно выполнил план третьего квартала, в связи с чем все работники получили солидную квартальную премию в размере оклада. Проводили в декретный отпуск Женьку Старостину, пожелали ей родить кто мальчика, кто девочку, на что Женьке пришлось согласиться родить двойню – мальчика и девочку, чтобы угодить всем. На повестке дня было два вопроса: первое – приближающийся юбилей завода, которому в этом году исполнялось шестьдесят лет, и второе - следующий буквально за этим шестидесятилетний юбилей их горячо любимого шефа Петра Никандровича. С юбилеем завода было проще – всеми уже получены пригласительные билеты во дворец культуры на заводской праздник, куда было решено непременно пойти всем коллективом. С юбилеем шефа еще оставалась масса вопросов – что дарить, как поздравить, по сколько складываться и так далее. Как всегда, все дружно переложили решение этих вопросов на Розу Дмитриевну, полностью полагаясь на ее вкус. Она привыкла к этому, поэтому не роптала, а только поинтересовалась мнением членов коллектива – кто что думает насчет подарка. Все отделались общими советами, типа «ну, вы сами лучше нас знаете», или «что-нибудь, полезное в хозяйстве», или «только не полное собрание сочинений Ленина» и так далее. Предварительно сложились по триста рублей, итого получилось три тысячи девятьсот рублей, в общем то копеечные деньги по нашим временам. Из этой суммы надо было еще отложить как минимум рублей триста на цветы. Итого, три тысячи шестьсот на подарок для юбиляра. Времени оставалось не так уж и много, поэтому Роза Дмитриевна решила каждый вечер обходить по несколько магазинов, приглядываться. Вот и сегодня она пошла по главному проспекту города (естественно, носил проспект святое имя Ильича). Зашла в один магазин, в другой. Ничего приличного не попадалось. Не дарить же в самом деле ему набор мельхиоровых вилок-ложек или мужской махровый халат. Так она и обходила магазин за магазином, ни на чем конкретно не останавливаясь. Золотые запонки? Нет, это слишком личный подарок. Солидный письменный прибор? Но неизвестно, останется ли он на своем посту после выхода на пенсию, а зачем ему дома письменный прибор. Выходя из очередного магазина, Роза почувствовала острый приступ голода. И раньше хотелось есть, но как-то так, не активно. А теперь просто желудок свело от голода. Она поняла почему - аппетитные запахи шли из кафетерия, что примостился в углу от входа в магазин. Не раздумывая, она свернула в кафетерий. Взяла гамбургер, порцию омлета с шампиньонами и чай с булочкой. Присела за столик у окна. В кафетерии столики стояли вдоль окна и были отделены друг от друга перегородками, с обеих сторон к которым крепились мягкие скамеечки, так что создавалось ощущение уединенности и соседи друг другу глаза не мозоли. Роза с аппетитом расправилась с гамбургером и перешла к омлету. Довольно съедобно, даже не ожидала от заурядной забегаловки. Сзади за спиной сквозь тонкую перегородку были слышны мужские голоса. Словосочетание «эта Роза Дмитриевна» заставило ее насторожиться. Один голос, тот что произнес «эта Роза Дмитриевна», она узнала сразу, определенно этот голос принадлежал Леонид Ивановичу. Другой она никак не могла узнать. Голос знакомый, принадлежащий кому-то из работников отдела, но чей? А Леонид Иванович, который, кстати, сидел за ее спиной буквально в каком-нибудь десятке сантиметров, тем временем с насмешкой говорил: «…Вот увидишь, припрет какую-нибудь крылатую лошадь из комиссионки, как в «Служебном романе», или набор хрустальных бокалов. Вряд ли ее фантазия двинет дальше этого». «Ну почему же, тетка она со вкусом, - заявил незнакомый оппонент со знакомым голосом, - год назад на 59-летие шефа она приволокла вот такенцию бронзовую пепельницу, с таз. Как только доволокла, ума не приложу». Оба захохотали весело и искренне. Роза сидела красная как рак, уши и щеки ее полыхали огнем. «Так я и не спорю, что наша Розетта обладает изысканным вкусом. Достаточно только вспомнить ее потрясные костюмы. Что серенький, как дранная кошка, что коричневый, как потрепанный жизнью тушканчик. Ле-по-та! Не даром она до сих пор не замужем, кому нужно такое сокровище. Сколько ей лет, не знаешь? Выглядит на все сорок пять, хотя морщин на физиономии, вроде, не наблюдается. В общем, синий чулок. Небось, самое большое удовольствие в жизни – почитать передовицы из газет на сон грядущий. Вот ответь мне, зачем такие мымры на свет белый родятся? Для чего? Какой смысл в их существовании?». «Как для чего? А кто тебе мозги вправлять будет, чтобы пахал лучше?». И опять взрыв смеха. «Точно! …А давай пивко повторим?». «Давай! - согласился напарник, - Эй, девушка, нам пару банок пива «Балтика». Роза только сейчас узнала говорившего. Это был инженер Бритвин Глеб. Так себе инженеришка, надо сказать. Ни ума, ни фантазии. Ни рыба, ни мясо. А еще смеет судить ее. За глаза мы все смелые, а ты скажи мне все это прямо в лицо. Роза машинально оправила волосы и уже готова была встать во весь рост, показаться своим соседям, но передумала. Люди что думают, то и говорят. И, наверное, в этом есть и ее вина, что думают они про нее именно так. Она отставила недоеденный омлет и нетронутый чай, аппетит пропал начисто, взяла свою сумочку и пригнувшись незамеченной выскользнула из кафетерия. Вышла на улицу и быстрым шагом пошла в обратную сторону. Хватит на сегодня походов и впечатлений. Пора домой.