Еще раз о любви 

                                                         Любовный роман.

                                                                Часть 12.

Ели божественно вкусный салат, который Нина Петровна приготовила впервые по некоему экзотическому рецепту, тайно переданному ей бывшими коллегами из ресторана. Тайно, потому что рецепт и инградиенты салата держались в строгом секрете и были «ноу-хау» ресторана. Салат прошел «на ура». «На рождество приготовлю такой же, - решила вслух повариха, - Пусть и хозяин тоже оценит». Света при упоминании о хозяине задумалась. Где он сейчас? Что делает? Должно быть, веселится в компании красивых изысканных женщин. Интересно, швейцарки красивые или нет? Что-то она никогда ничего не слышала по этому поводу. Говорят, француженки гламурны и обладают шармом, итальянки славятся яркой южной красотой, польки красивы по-славянски, японки очаровывают загадочной восточной прелестью и так далее. А какая молва, интересно, идет о швейцарках? Впрочем, там, где он находится сейчас, наверное, много эффектных ухоженных женщин разных национальностей. Он веселится, как и положено в новогоднюю ночь, и, конечно же, думать не думает о ней. Ах, как он ей сейчас нужен!.. Очень, очень нужен! Как никогда и никто не был нужен. Как ей надо бы с ним поговорить, посоветоваться, просто посмотреть в его глаза, чтобы прочесть, что там в них.

- О чем задумалась? – пихает ее в бок Галина, - Кончай киснуть. Сегодня нельзя. Сегодня грех. Все плохое забыть, откинуть в сторону. Ешь лучше бананы, они, говорят, настроение повышают. И шоколад тоже повышает. Кушай, детка, шоколад, – протягивает она Свете конфету.

- Девчонки, через пятнадцать минут начнут бить куранты, - напоминает Нина Петровна, - Умеет кто-нибудь открывать шампанское?

- Я открою! – поднимает руку вверх Галя, - Правда, я не умею, не доводилось, как-то, но открою. Как вам открыть: по-шпионски или по-гусарски?

- Я тебе дам по-гусарски! – охлаждает ее пыл Нина Петровна, - Сама будешь потом потолок, стены и пол намывать. Открывай по-человечески.

Но ни по-человечески и ни по-шпионски у Гали не получается. Промучилась почти пятнадцать минут, в течение которых она пыталась открыть пробку и вилкой, и ножом, и трясла ее переворачивая. В результате, пробка вылетела с шумом, выплеснув половину своего содержимого пенным фейерверком на всех троих и на скатерть. В это время как раз по телевизору закончил свою поздравительную речь президент, раздался бой курантов. Все трое закричали троекратное «Ура!», чокнулись фужерами и выпили остатки шампанского. Наступил Новый год!

Галина кинулась к телефону, звонить в Уфу родителям и подругам. Нина Петровна основательно уселась перед телевизором смотреть праздничный «Голубой огонек». Света с грустью посмотрела на свой мобильник, лежащий рядом на столе. Звонка она не ждала. У Вали нет сотового, Мишка из Питера позвонил полчаса назад. Больше звонить некому. То есть, есть, конечно, кому, но ему сейчас некогда. Он празднует праздник с друзьями. Она взяла в руки телефон и прошептала как молитву: «Позвони мне, пожалуйста. Я тебя очень прошу! Позвони!». Отзываясь на ее просьбу, дисплей телефона засветился неоновым светом и раздался полонез Огинского.

- Здравствуй! Ты не представляешь, как я рада тебя слышать! С Новым годом тебя, мой дорогой!.. – полетел в далекую Женеву ее счастливый голос.

…Нина Петровна в начале второго отправилась спать. Гале со Светой не спалось. Они оделись, вышли на улицу. У Гали был запасен целый арсенал хлопушек, фейерверков, салютов. С приветствиями типа: «Даешь Новый год!», «Слава Деду Морозу!», «Гип-гип-ура!», «Да здравствуем мы!» или просто «Пли!», она устроила такую праздничную какофонию, что из окна высунулась встревоженная Нина Петровна в ночнушке: «Дом не подпали, шальная». Потом они со Светой валялись в сугробах, обстреливали друг друга снежками, водили вдвоем хоровод вокруг маленькой голубой елочки, играли в догонялки. Света запыхалась, голова у нее закружилась, она чуть не упала. Села прямо в снег, набрала пригоршню и с жадностью поднесла ко рту. «Я тебе дам, - Галя выбила у нее из ладони снег, - опять ангиной решила заболеть». Она села рядом со Светой, подняла голову к небу. «Ты смотри! Чудо какое! Сколько звезд. С ума сойти можно! Смотри, смотри! Вон звезда падает! Скорее загадывай желание». «Уже загадала», - улыбнулась Света. Ей не надо было долго думать над желаниями. У нее было только одно желание. Только одно. Единственное в мире.

Когда вернулись в дом, Галя уговорила ее на гадание: началась предрождественская неделя,  время самых верных гаданий. Галка была опытной гадальщицей. У нее на этот случай были запасены и карты, и свечки, и мешочек с зернами пшеницы, и небольшое круглое настольное зеркальце, и книжка, в которой объяснялись значения разным снам, а также символам и фигурам, получающимся из растопленного воска, вылитого в холодную воду, и кофейной гуще, по которой, как известно, надо гадать.

- С чего начнем? – деловито спросила она Свету, - С кофейной гущи, с воска или с гадания по зеркалу.

- Ой, я боюсь по зеркалу, - заявила Света, - говорят, это очень опасное гадание. И потом, я просто в обморок упаду, если в зеркале увижу чье-нибудь отражение, кроме собственного. В общем, гадать по зеркалу не буду.

- Ну и зря. По зеркалу – самое верное гадание получается. Моя подруга лет пять назад во время святочного гадания увидела в зеркале отражение своего будущего мужа. И что ты думаешь? В том же году вышла за него замуж. Правда, через год они развелись, но это уже другая песня. Но ты права в одном: гадание по зеркалу требует мужества и хладнокровия. В общем, сегодня обойдемся без зеркала. Так, тогда давай сначала с воском попробуем и по книге, а потом с Шишком побеседуем.

- С кем? – испугалась Света, - С каким таким Шишком?

- С таким. Не дрейфь, подруга. Шишок – он добрый. А пока неси из кухни ковш с водой и ложку столовую.

Галя зажгла свечу в подсвечнике, выключила свет. Девушки сели на стулья вокруг табуретки, на которой кроме свечи и ковша с водой больше ничего не было. Галя отломила от другой свечки кусок воска, положила его в ложку и стала водить ложку над огнем свечи со словами, которые она произносила с завыванием: «Растопись воск. Покажи нам наше будущее. Первая фигура – Светина фигура. Что будет с нею в наступившем году? Что случится? Что исполнится? Чего ждать ей?». Свете от этих слов и особенно от того тона, каким они были сказаны, стало жутко. По спине пополз холодок. А Галя, убедившись, что весь воск растопился, вылила его в ковш. Когда восковая лепешка остыла, взяла ее в руки и стала разгадывать ее значение в слабом свете свечи. «По-моему, это похоже на крокодила, - наконец сделала она экспертное заключение, - А тебе как кажется?». Света взяла в руки бесформенный кусок воска, повертела в руке и так и сяк. Вроде, не на что не похоже. И тут же увидела в восковом силуэте пару: он и она в обнимку, голова к голове. Это было так очевидно, так ясно, что она удивилась сама себе, как это она сразу не поняла. «И что ты видишь?» - с нетерпением опять спросила Галя. «Крокодила, вроде». «Так. Сейчас посмотрим, что означает крокодил, - Галя схватилась за брошюрку, в которой были даны значения восковым силуэтам. «Крокодил – богатый жених! – торжествующе произнесла она, - Вот повезло, так повезло. Теперь моя очередь». У Гали получилась такая неопределенная восковая клякса, что, даже включив на максимум всю свою богатую фантазию, девушки ничего определенного не смогли в ней узреть. «Ах, так! – рассердилась Галя, - Ничего! Мы это дело поправим. Человек сам творец своего счастья». С этими словами решительная Галя разломала лепешку на три части, взяла в руки маникюрные ножницы и вырезала ими по воску то, что ей позарез хотелось бы получить в наступившем году: сердечко – на любовь, круглую монету – на богатство, кольцо – к свадьбе. «Вот так то, господа присяжные и заседатели!» - подвела она итог гаданию на воске.

Потом Галя раскладывала при свете свечи гадальные карты, и опять все выходило к счастью, к прибыли и к хорошим новостям. Гадали по книге. Книгой для гадания Галя  выбрала «Мастера и Маргариту» Булгакова, мотивируя тем, что кто-кто, а уж этот товарищ точно разбирается в гаданиях и прочей чертовщине. Сначала Света назвала страницу и номер строки, которые должны были подсказать, что ее ожидает в этом году. Ей выпало: «Ивану стало известным, что мастер и незнакомка полюбили друг друга так крепко, что стали совершенно неразлучны». Потом книгу взяла в руки Света, а Галя назвала цифры. Гале получилось следующее предсказание, которое с выражением зачитала Света: «Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену». «Годится! - выдохнула довольная результатом Галя, и добавила, - после этих слов уже и нечего желать. Все, на сегодня  заканчиваем с гаданием, чтобы не испортить эффект». «А как же Шишок?». «Шишок от нас никуда не денется. Впереди еще неделя святочного гадания. Не мешай мне сейчас радоваться тому, что пообещал великий писатель. Ай, да Михаил Афанасьевич! Ай, да сукин сын! Молодца! Спасибо тебе, дорогой товарищ!».

Спать решили в комнате Гали. Вдвоем перенесли туда раскладное кресло для Светы, она сбегала за своим постельным бельем. Было уже почти пять утра, но спать еще не хотелось, возбуждение прошедшей ночи не улеглось. Они еще долго болтали о том, о сем.

-         А ты вроде собиралась поехать к сестре и племянникам на Новый год. Чего вдруг передумала?

-         Я к ним позже поеду. Через несколько дней. Старый Новый год вместе встретим, - ответила Света, а сама подумала о том, что она не могла, просто не имела право уехать, ведь она обещала дождаться. И она дождется. Обязательно дождется. Чего бы это ей не стоило. Слушала вполуха Галину болтовню, а сама вспоминала их встречи, их свидания. Вспомнила его глаза, его взгляд, кáк он смотрел на нее в их последнюю встречу, и перехватило дыхание. Боже мой, скорее бы он приехал! Она просто не переживет еще несколько дней разлуки.

-         Слушай, подруга, - прервала ее мысли Галя, - А кто это тебе звонил на сотовый в первые минуты года? Я хоть и разговаривала в это время с мамой, но словосочетание «мой дорогой» четко услышала. Интересное кино! С каких пор у тебя «твой дорогой» появился? Вроде, ни с кем не дружишь, на свидания не бегаешь и вдруг - «дорогой». Давай, колись, подруга.

-         Отстань! – со смехом отмахнулась Света, - Это просто один знакомый.

-         …Который очень дорогой, - передразнила Галя, - Подумаешь, не хочешь, не говори. И вообще, спать пора. Уже почти шесть часов. – И она от души широко зевнула. Со словами «эх, и люблю я повеселиться, а особенно поспать», Галя перевернулась на бок, еще раз сладко зевнула и уснула. А Света еще долго лежала с открытыми глазами, смотрела в чуть белеющий потолок и улыбалась то нежно, то грустно, то радостно.

         …Старый ювелир явно еврейского происхождения своими добрыми умными глазами, похожими на глаза много повидавшей на своем веку собаки, вислыми усами и пышными седеющими волосами кого-то очень напоминал.

         - Чем могу служить, молодой человек? – глуховатым голосом услужливо спросил он.

         - Мне нужно обручальное кольцо для девушки. 16-й размер.

         - Пожалуйста. Взгляните на эту витрину. Если позволите, могу дать совет. Но сначала опишите будущую хозяйку колечка.

         - Двадцать один год. Сероглазая, светло-русая, тоненькая. Очень хороший человек с кристально чистой душой. И еще одно, очень важное: я люблю ее.

         - Понимаю. Возможно, вот это подойдет? – ювелир открыл верхнее стекло витрины и подал ему тонкое колечко из белого золота. Голубой капелькой сверкал камешек из светлого сапфира. То, что надо. Оно так было похоже на Свету: неприметное на беглый взгляд, но чем больше его рассматриваешь, тем прекраснее оно оказывается.

         - Я беру. И футляр на ваше усмотрение.

         Когда уже вышел из ювелирный лавки, вспомнил, кого ему напоминал ювелир. Это же вылитый Эйнштейн! Точно! Один в один! Решил, что раз обручальное кольцо выбрал сам великий Альберт Эйнштейн, то это очень хорошее предзнаменование. Словно сам величайший физик и философ благословил их.

         Домой летел как на крыльях, временами едва сдерживая себя и заставляя убавлять скорость машины. Не хватало еще, чтобы он сейчас попал в аварию, и все для него закончилось, едва успев начаться. Вот обидно будет думать об этом на том свете.

Едва припарковав машину у крыльца, влетел в дом и торопливо направился к Светиной комнате. Дверь была закрыта, на его нетерпеливый стук никто не открыл. Он обежал весь дом, ее нигде не было. На кухне Нина Петровна и Галя что-то мудрили над кастрюлями. Хором поздоровались с ним, улыбаясь, поздравили с Новым годом. Он ответил и торопливо пошел дальше. В холле Вероника пылесосила ковер вокруг огромной пушистой красавицы елки, сверкающей мишурой и шарами. Где же она? Видимо, Вера Аркадьевна куда-то ее отправила с поручением.

         Снял трубку внутреннего телефона.

         - Вера Аркадьевна, добрый день.

         - С приездом, Вячеслав Вадимович! С Новым годом вас, с новым счастьем.

         - Спасибо, взаимно. А где Света? Она мне срочно нужна.

         На том конце провода явно смешались. Наконец, Вера Аркадьевна сказала:

         - Дело в том… Видите ли, мне необходимо вам кое-что объяснить.

         - Я жду вас в моем кабинете.

         Он медленно поднялся на второй этаж в свой кабинет. Тяжелое предчувствие моментально сдуло с него приподнятое настроение, сдавило сердце. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Он так и знал! Слишком все шло гладко в последнее время. Слишком все было хорошо. За счастье и везение всегда надо платить огромную плату.

Он сидел за столом и сжав руки в кулаки мысленно твердил одно и то же: только бы она была жива и здорова, только бы жива и здорова. Услышал, как вошла Вера Аркадьевна и боялся поднять глаза, прочесть на ее лице приговор своему счастью.

         - Что произошло? – сам удивился невозмутимости своего голоса.

         - Вячеслав Вадимович, дело в том, что Света Гурьева больше не работает в нашем доме. Я рассчитала ее в первых числах наступившего года и, насколько я знаю, она уехала в свой Ленинск. Во всяком случае, Сережа покупал ей билет и отвозил на вокзал.

         - Как рассчитали?! Почему вы ее уволили без согласования со мной?! В чем дело, Вера Аркадьевна?! Разве вы забыли, что окончательное решение в подобных вопросах всегда остается за мной? Разве не так? Что бы она не натворила, вы должны были получить мое согласие на подобный шаг, хотя бы посоветоваться со мной по телефону! Я вас не узнаю, Вера Аркадьевна. Вы не забылись, голубушка?

         - Извините меня, Вячеслав Вадимович, но я действительно приняла такое решение без согласования с вами, потому что Света все равно не смогла бы больше работать здесь.

         - ?

         - Дело в том, что она … беременна.

         - Что?!!.. – потрясенно произнес он, - Как беременна?.. Вы уверенны?

         - Я сама не сразу поверила. Такая скромная девушка, никуда из дома практически не отлучалась, насколько я знаю, ни с кем не встречалась. И, тем не менее… Я все-таки тоже женщина. У меня у самой две дочери и четверо внуков. Поэтому я сразу все поняла. Эта тошнота от запахов еды, бледность, сонливость, внезапные признаки дурноты – я сразу заподозрила неладное. Под видом медосмотра направила ее к Глебу Васильевичу, ну ему нетрудно было узнать причину ее плохого самочувствия. И анализы подтвердили мое предположение. И потом – она сама призналась мне, когда я спросила ее об этом в лоб. Плакала, каялась, рыдала, но от кого и когда успела залететь, так и не сказала. Настоящая партизанка. Да и какая, в сущности, разница от кого она беременна. Важен сам факт. Как говориться, в тихом омуте… Я, конечно, предложила ей свою помощь, у меня близкая подруга – гинеколог. По-человечески, мне ее жаль, она хорошая девушка. Сирота, глупая еще совсем. Но она наотрез отказалась. Что я могла еще сделать для нее? Пусть едет в свой Ленинск и живет, как хочет. Вот я ее и рассчитала быстренько, пока никто в доме не узнал об этом.

         - Хорошо… Можете идти.

         Дверь закрылась. Он несколько минут сидел за столом, обхватив голову руками. Открыл ящик стола, достал из папки свой рисунок с ее профилем, положил перед собой. Потом достал из внутреннего кармана маленький овальный футляр, открыл крышку и долго-долго смотрел на голубую сверкающую каплю.

         …Он вышел из здания аэровокзала. Знакомый раздолбанный красный «москвич» чуть припорошенный снежком стоял на том же месте, что и в прошлый раз. Водитель дремал, отвалившись на спинку сиденья. Вячеслав Вадимович постучал по лобовому стеклу. Спящий приоткрыл один глаз, моментально распахнул оба, узнав бывшего клиента, встряхнулся, открыл заднюю дверцу. Не сказав ни слова, он рванул с места, едва Вячеслав Вадимович сел в него. Машина только жалобно дребезжала на ухабах. В этот раз он решил остановиться в другой гостинице. Не хотелось будоражить Лизавету. Еще решит, что он приехал к ней. Зачем зря обнадеживать женщину, бередить ей душу.

Когда подошел к знакомому дому, где живет Валя с детьми, уже наступило серенькое утро. Половина седьмого. Валя уже наверняка проснулась, собирается на работу. По пути он купил в круглосуточном магазине две коробки конфет, шоколадки детям, виноград. Медленно поднялся по замызганной и заваленной окурками лестнице. Сердце колотилось. Постучал в дверь Валиной комнаты. Раздался быстрый топот маленьких ног, дверь с шумом распахнулась. На него весело глядел Валерка.

         - Мам, к нам опять страховый дядя Слава пришел! – радостно завопил он, цепким взглядом узрев пакет с коробками конфет и виноградом.

         - Страшный дядя пришел! – вторил Степка, сидя за столом.

         Они завтракали. На столе стояли четыре тарелки с манной кашей. Четыре, потому что и Света была тоже здесь. Лицо ее мгновенно вспыхнуло. Валя растерянно поглядела на него, на смущенную Свету.

         - Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Будете с нами завтракать? – спросила она.

         - Буду! - он вошел, придвинул кресло и сел между Степкой и Валеркой.

         - Мам, у нас же больше каши нет. Пусть дядя мою доест, - Валерка великодушно пододвинул свою наполовину съеденную тарелку страховому дяде, а сам уже делал ревизию коробкам конфет, которые вместе со всем остальным Вячеслав Вадимович передал ему.

         - Здравствуйте, Вячеслав Вадимыч. Валя, это хозяин дома, в котором я работала в Москве, - пояснила Света сестре.

         - Я уже догадалась, - улыбнулась Валя, - Очень рада вас видеть. Света так много хорошего о вас рассказывала. А уж как я благодарна вам за то, что вы оплатили Степкину операцию – и не рассказать. Огромное вам спасибо. Я просто не знаю, как вас благодарить. Спасибо вам. …Валерка, не ешь грязный виноград! Пойду, вымою. – Она отняла пакет с виноградом у сына и вышла.

         - Ну, герой, как твое самочувствие? – он поглядел на Степку, на его розовощекую круглую мордашку, на то, как с аппетитом уплетает малыш конфеты. Без ответа было ясно, что у мальчишки все в порядке.

         - Все хорошо, - подтвердила и Света, - он совсем оправился. Уже и в садик начал ходить. – Смущение ее немного прошло, она взяла себя в руки.

         Вячеслав Вадимович с аппетитом доел Валеркину кашу, заодно выпил и его чай. У него было прекрасное настроение.

         Когда Валя вернулась с тарелкой мытого винограда, Валерка показывал гостю свой новый классный набор солдатиков, который ему привезла из Москвы тетя Света, а Степка – свои рисунки, поясняя, какая загогулина означает самолет, а какая – танк. Валя быстренько собралась и побежала на работу, предварительно взяв с Вячеслава Вадимовича слово, что вечером непременно увидит его. Она просто не знает, как благодарить его за деньги, благодаря которым жив и здоров ее сынок. Света с помощью Вячеслава Вадимовича собрала мальчишек, и они повели их в детский сад. На обратном пути они, не сговариваясь, медленно прошли мимо своего дома. Обоим было ясно, что им надо серьезно поговорить.

         - Что же ты сбежала, ничего мне не сказав? – с нежностью заглянул он в ее лицо, - Я чуть с ума не сошел, когда вернулся, а тебя нет, исчезла.

         - Так получилось.

         - Само собой ничего не получается, Света. Получается так, как мы сами делаем. Присядем.

         Они сели на скамейку.

         - Почему ты ничего не сказала мне о своей беременности? Я в первую очередь должен был узнать об этом.

         - Когда ты уехал, я и сама об этом еще не догадывалась. Честное слово! Недомогание свое списывала на нездоровье.

         - Почему ты мне не сказала по телефону потом, когда уже знала?

         - Это не телефонный разговор. И потом… Я не знала, как ты к этому отнесешься. И потом… Получалось, что я как бы давлю на тебя. Я не люблю шантажировать людей и  принуждать их к каким-то решениям. В таких случаях ответственность больше лежит на женщине. А избавиться от ребенка, как предлагала Вера Аркадьевна, я не могла. Я его уже полюбила, - Света тихо заплакала. Она достала из кармана пальто носовой платок, высморкалась и продолжила:

         - Я его рожу. Если хочешь, можешь оказывать нам материальную поддержку. Если не хочешь, не надо. Я не буду в обиде, - она подняла на него лучистые серые глаза.

         Он достал из внутреннего кармана круглый футляр, открыл крышечку.

         - Это я вез тебе, еще не подозревая, что ты в бегах. Обручальное кольцо. Мне кажется, оно чем-то похоже на тебя, - взял Светину руку и надел кольцо на ее палец. Голубой камешек таинственно мерцал и переливался в слабом утреннем свете.

         - Конечно, не очень хорошо, что невеста на свадьбе будет беременна, но в наше снисходительно время это такие пустяки. Да у тебя и не заметно пока ничего. А кто у нас будет еще не известно? Эй, ты чего ревешь, а?

         - Я, конечно, не уверена, но мне почему-то кажется, что будет мальчик, - сквозь слезы выговорила она.

         - Ну, Валерка мигом над ним шефство возьмет, - сказал Вячеслав Вадимович. Света рассмеялась сквозь слезы, уткнувшись лицом в его плечо.

         - Люблю я тебя, Светка, хоть и тараканов в твоей голове полно. Как ты могла сбежать от меня? Да еще с нашим сыном? Выпороть тебя бы надо, но беременных бить нельзя. Придется подождать с поркой, пока ты родишь.

         - Подожди, - она прижалась к нему, - недолго осталось. Каких то шесть с половиной месяцев…